Сообщений в теме: 63

[mil]

Вообще-то я бы не советовал размахиваться на толстую повесть - все равно пороху не хватит. Ну пока не советовал бы. Попробуй лучше небольшие рассказы - зарисовки на 3-5 страниц, не больше.

[Акакий]

Вообще то все уже написано!!! и третья часть!!! и продолжение и рассказы.
В интернете вполне себе все читаемо.

[Artemonchik]

Всем коллегам - добрый вечер!!!
попасть на форум довелось только сегодня, поэтому почитал обе части без перерыва..с большим вниманием...
ИМХО, первая часть более интригующая...наверное была бы маленьким шедевром...если бы Макар ее не продолжил...
вторую часть читал по диагонали...так как описаний первых походов к феям и размышлений об их сути вполне достаточно на форуме..тем более, наверное, каждый камрад что-то подобное в жизни пережил...ни в коей мере не хочу умалить определенные литературные дарования Макара...большой ему респект, что вообще решился выставить на суд форумчан свои заметки(рассказы, эссе - не знаю как правильно определить этот жанр)...дальнейших творческих успехов!!!!

[Deckard]

Пора делать ставки на "Чем кончится?"

Лично у меня два предположения:
- в конце появится труп, пока неясно, чей;
- лирического героя круто разведут на бабло.

[Naturalist]

lubitel (5.7.2011, 15:37) писал:

смею предположить что в конце повествования нас ждет кровавая сцена

Deckard (6.7.2011, 0:00) писал:

Пора делать ставки на "Чем кончится?"

Лично у меня два предположения:
- в конце появится труп, пока неясно, чей;
- лирического героя круто разведут на бабло.

Смею предположить, что ждущие дождутся...))
Ждите ребята, оно того стОит!
Макар грандиозен!!! С моей имхи, самый глубокий и подробный креатив строго по теме форума. Ничего подобного до сих пор не публиковалось.
Давай Макар, жги дальше!

[makar48]

Акакий (5.7.2011, 21:10) писал:

Вообще то все уже написано!!! и третья часть!!! и продолжение и рассказы.
В интернете вполне себе все читаемо.

https://amurside.com/index.php?s=&am...st&p=524697

makar48 (4.2.2011, 3:56) писал:

большую роль сыграла история, случившаяся со мною прошедшим летом, когда одна фея из Москвы прожила у меня на даче почти три месяца. Я сейчас пишу повесть по этому сюжету.

Не хотел ссылаться на другой ресурс, ну, да пох.

Воскресное утро было ярким и солнечным. Первое, что увидел Сергей Петрович, открыв глаза, - те же лифчик и трусики над печкой, теперь уже – в лучах солнечного света, ажурные, изящные и такие волнующие!
«Значит, всё это не приснилось?» - ошеломлённо подумал он, вспоминая вчерашнее купание в озере и все остальные события. Босиком, чтобы не шуметь, он подошёл к двери в соседнюю комнату и тихонько приоткрыл её. На подушке кровати чернели разметавшиеся женские волосы, и слышалось тихое посапывание. У Сергея Петровича аж сердце защемило от нежности и счастья. Это – какое-то чудо! Как давно в этом доме не было женщины! И вот теперь восточная красавица сладко спит в его кровати, а когда она проснётся, её можно будет обнять и поцеловать!
Сергей Петрович тихонько прикрыл дверь. Восторг переполнял его и побуждал что-то делать. Сергей Петрович сходил на колодец за водой, в магазин – за молоком, нарвал смородины к завтраку… Бэлла всё спала.
«Пусть отдохнёт! - с нежностью думал Сергей Петрович. – У неё вчера была бессонная ночь…».
Чтобы чем-то заняться, он начал пропалывать грядки. Постепенно работа захватила его, и он, как всегда, когда занимался каким-либо монотонным делом, полностью отключился от действительности и, автоматически выдёргивая сорняки, улетел в воображении в сладостные картины, в которых неизменно присутствовала Бэлла…
- Доброе утро, Котя! – услышал он нежный голосок. На крыльце, щурясь от солнца, стояла Бэлла в очаровательной голубой с красными зайчиками пижамке («Ну, чисто, - ребёнок!» – умилённо восхитился Сергей Петрович). Ещё не проснувшись окончательно, она сладко зевнула, прикрыв ротик маленькой ладошкой. Чёрные локоны, обрамлявшие её лицо, спускались до груди, заманчиво вздымающей пижамку двумя бугорками.
- Доброе утро! – ответил Сергей Петрович, любуясь ею, и со смехом добавил: - Что это за Котя?
- Ну, ты же зовёшь меня Кисой? Я – Киса, значит, ты – Котя!
Поражённый такой логикой – как она мгновенно объединилась с ним! – он молча счастливо глядел на неё. Потом, очнувшись, бросился к умывальнику мыть руки. Бэлла, почувствовав неладное, выставила перед собой ладошки:
- Тихо, тихо, тихо! Спокойно!
Но какое там! Он подхватил её на руки, визжащую и болтающую ногами, и, втащив в комнату, бросил на кровать. С удивлением он увидел, что она не постелила себе новое постельное бельё, которое он специально купил перед её приездом, а провела ночь на его простынях.
- А почему ты простынки не сменила?
- Так захотела! Мне так приятнее! – ответила Бэлла, хитро глядя на него.
Сергей Петрович расценил этот взгляд по-мужски однозначно и, повалив Бэллу на кровать и неистово целуя, начал стаскивать с неё пижамку, но она вдруг стала сопротивляться, проявив недюжинную силу. Он остановился, тяжело дыша, не столько от физических усилий, сколько от переполнявшей его страсти, но Бэлла вдруг демонстративно надула губки (а в глазах плясали чёртики) и заявила:
- Что же, мне каждый раз ноги раздвигать, как только тебе захочется?
Это подействовало на него, как ушат холодной воды.
Вот чёртовы женщины! Для них наивысшее удовольствие – раздразнить мужика, а потом оставить с носом!
Стол, конечно же, накрыли на улице. После завтрака была запланирована большая прогулка, поэтому в дополнение к молоку и ягодам Сергей Петрович сварил кашку из овсяных хлопьев. Бэлла молча наблюдала за его действиями, как за чем-то запредельно невозможным.
- А я не умею готовить! – наконец, вымолвила она.
- А как же ты питалась?
- А я звонила в ближайшее кафе, и мне оттуда приносили. Шашлык обычно.
- Ты же желудок испортишь, питаясь одними шашлыками!
Бэлла пожала плечами на его реплику, как на что-то совершенно неуместное.
- Я – мясоедка!
- А кашку поешь?
- Конечно! – нежно улыбнулась она.
В стремлении помочь Бэлла схватила тарелки, чашки, и вдруг одна тарелка выскользнула из её пальчиков и разбилась. Бэлла испуганно ахнула, расширив свои и без того огромные глаза, затем подняла их на Сергея Петровича и с нежнейшей улыбкой молвила:
- К счастью!
- Конечно! – улыбнулся Сергей Петрович. Он был чрезвычайно аккуратным, и посуда жила у него десятилетиями, но разве можно было сердиться на этого ребёнка?
Позавтракав, они не торопились выйти из-за стола, наслаждаясь полуденным июльским солнцем.
- Котя! – вдруг очень деловито обратилась к нему Бэлла, - мне ведь нужно устраиваться на работу! Ты не посоветуешь какой-нибудь хороший салон?
Внутри у Сергея Петровича всё помертвело. Но, как всегда, он не подал вида и потянулся за мобильником.
- Вот один из лучших, на мой взгляд, салонов. Да и тамошние девчонки говорили, что у них админ очень хороший.
- Спаси-ибки! – нежно выдохнула Бэлла и взялась за свой телефон. Сергей Петрович с ужасом глядел, как она набирает номер. Сердце его колотилось. Неужели завтра эта прелесть снова, голая, будет делать минеты всяким пьяным матерящимся уродам, а они будут лапать её везде?
Лицо Бэллы приняло доброжелательно-невозмутимое выражение.
- Здравствуйте! Вам девочки нужны? – пропела она елейным голоском. – Да, опыт есть. Я – восточного типа, длинные чёрные волосы, стройная. Мадина. Завтра днём, где-то около трёх. Спасибо. До свидания.
- Ну, вот, теперь можно идти гулять! – как ни в чем не бывало, улыбнулась она парализованному этим разговором Сергею Петровичу и погрозила ему пальчиком:
- Сегодня ты должен меня сфотографировать, как обещал. Хотя бы на мобильник.
- А почему – Мадина, а не Ландыш? – единственное, что Сергей Петрович нашёлся спросить.
- Да ну, надоело! – махнула она рукой. – Что мне надеть? Джинсы?
- Да что ты! Жарко же! Да и не люблю я на девушках ни брюки, ни шорты.
- И шорты не любишь? – удивлённо переспросила она, но тут же понимающе улыбнулась: - Интриги нет!
Сергей Петрович уже в который раз поразился способности Бэллы мгновенно ухватить самую суть и лаконично выразить её в двух точных словах.
Для прогулки Бэлла надела обтягивающую маечку салатного цвета, замечательно сочетавшегося с её чёрными волосами, и такие же шорты.
- Ну, как? – грациозно повернулась она кругом, выпятив попку. – Юбочки подходящей у меня нет! Так что придётся тебе потерпеть меня в шортиках!
- Солнышко, ты замечательно выглядишь! Этот наряд очень идёт тебе!
Сергей Петрович всегда уходил в лес на целый день налегке, но Бэлла попросила по пути заглянуть в магазин, где накупила совершенно чуждых Сергею Петровичу вещей: чипсы, банку пива, бутылку «Колы», шашлычный соус, сигареты. Сложив всё это в маленький рюкзачок, они пошли по деревенской улице, которая через двести метров перешла в лесную дорогу.
Леса вокруг деревни были великолепные. Сначала Сергей Петрович с Бэллой шли по сосновому бору, сказочно красивому в солнечных лучах. Он был совершенно без подлеска, только сосны и устилающий землю ягель. За ним открылся дремучий ельник с огромными елями, с ветвей которых свисали зелёные бороды мха. В нём было сумрачно даже в солнечный полдень. Волшебный сумрак ельника сменился светлой рощей из берёз и осин. По обочинам дороги росли цветы и краснели ягоды земляники и малины, а глубже в лесу манили кустики черники, также усыпанные ягодами.
Бэллу всё приводило в восторг! Она наклонялась к ромашкам и колокольчикам, чтобы проверить, как они пахнут, с сияющим лицом отправляла в рот ягодки земляники. Сергей Петрович тем временем набрал горсть малины и поднёс ей. Счастливо улыбнувшись и одарив его сияющим благодарностью взглядом, она наклонила головку и стала губами есть ягоды с его ладони, иногда касаясь её нежными губками или язычком. Сергей Петрович был абсолютно счастлив!
А Бэлла, в очередной раз наклонившись к кустику земляники, вдруг вскрикнула, отпрыгнула к Сергею Петровичу и крепко прижалась к нему, обхватив обеими руками за шею.
- Что там? Змея? – спокойно спросил Сергей Петрович. В этих местах змеи встречались довольно часто, но всегда уползали, заслышав шум.
- Лягушка! – с ужасом молвила Бэлла, отпустив его и схватившись рукой за сердце.
- Что же ты испугалась? Она ведь не кусается.
- От неожиданности! Она ка-ак прыгнет!
Березняк опять сменился ельником, в сумраке которого не росли ни земляника, ни малина, а черничные кусты стояли без ягод.
- Я покурю? – вопросительно взглянула Бэлла на Сергея Петровича. Каждый взгляд её чудных глаз пронзал его и вызывал мурашки на спине. Она достала тонкую длинную коричневую сигарету и закурила. Это вернуло Сергея Петровича с небес на землю. Его мысли вернулись к её прошлому по ассоциативной цепочке сигареты-алкоголь-наркотики.
- А как ты начала употреблять наркотики? С чего?
- С конопли, - с улыбкой ответила Бэлла. – У нас там все курят. И мне, конечно, было любопытно.
- А где берут?
- Да она у нас вдоль дороги растёт!
- И что, её собирают и сушат? А потом курят?
- Можно так. Можно жарить в масле. Можно варить в молоке. Можно – в пироги…
- А зачем необходима тепловая обработка? А сырую можно использовать? – докапывался пытливый ум научного сотрудника.
- Ну, мы же не скотина! – возмутилась Бэлла.
- Причём тут скотина? Ты же ешь петрушку, салат…
Бэлла пожала плечами:
- Не знаю… Всегда так делают.
- А сколько тебе было лет, когда ты впервые попробовала?
- Шестнадцать.
- И тебе понравилось?
- Да, очень.
- Но ведь это – вредно!
- Да какое там – вредно! Ерунда всё это! Все курят!
- И девушки?
- Ну, не знаю, – запнулась Бэлла, – мы ведь мусульмане. Там женщинам ничего такого нельзя. Поэтому если и курят, то тайно…
- А какие ощущения? Похоже на алкоголь?
- Что ты! Пьяный обкуренного никогда не поймёт! Алкоголь вызывает агрессию.
- А марихуана?
- Ой, - и на её лице вдруг отобразилось выражение безмерного счастья, - я тогда всех люблю! Даже стены!
«Какой ужас! – похолодел Сергей Петрович. – Правильно пишут в Интернете, что наркоманов бывших не бывает. Если одно только упоминание о конопле вызывает в ней такую эйфорию, то разве сможет она устоять, если ей предложат? Это называется – психологическая зависимость».
- А другие наркотики?
- Ну, все по-разному… Да что ты всё спрашиваешь? Надоело уже!
- Мне очень интересно. Я никогда не разговаривал с… - Сергей Петрович опять не смог произнести «наркоман», - с человеком, употреблявшим наркотики. Мне бы хотелось тебя ещё порасспрашивать.
- Ну, ладно, спрашивай! – добродушно улыбнулась Бэлла.
- А к другим наркотикам как ты перешла?
- Это уже в Москве. Москва – город наркоманов.
- Тебя там нарочно посадили на наркотики?
- Да ну, сказки всё это! Там угостят, тут угостят…
- Где – там, тут?
- Ну, я, когда в Москву приехала, сначала на выездах работала. Приезжаешь, а ребята говорят: «Девчонки, вот у нас есть спиды, амфетамин …». В другое место приедешь – там все колются. Ну, я не кололась… В третьем – всю ночь пьёшь… Это – работа. Клиенты ведь хотят, чтобы ты была с ними на одной волне…
Сергей Петрович представил, как Бэлла входит в незнакомую квартиру… На полу валяются использованные шприцы… По углам лежат в полубессознательном состоянии наркоманы под героином… Она раздевается и начинает их обслуживать...
- Слушай, но это же очень опасно! У тебя были какие-то происшествия?
- Вот, знаешь, за семь лет ничего – тьфу-тьфу-тьфу – не случилось. А с другими – да, бывало…
- И ты не боялась?
- А чего бояться… Всегда можно договориться… Ой!
Бэлла опять совершила невероятный прыжок и повисла на шее у Сергея Петровича. С обочины в лес удирала испуганная лягушка. Бэлла тяжело дышала, держась за сердце.
- Что ты боишься безобидной лягушки! – с досадой сказал Сергей Петрович. – Вот бы ты так отпрыгнула, когда тебе героин предлагали! Я бы этого урода собственными руками убил! Медленно перерезал бы горло тупым ножом!
Бэлла молчала.
- Как ты могла начать нюхать героин? Ты же знала, что к нему привыкают?
- Я думала, я смогу… Если не колоться…
- Но зачем!!!???
- Из любопытства! «Запретный плод сладок» - это про меня.
- А вообще – наркотики? У тебя не было психологического барьера?
- Какой барьер, если я уже курила анашу?
- Ты и в Москве курила?
- Я там всё время обкуренная была.
Сергей Петрович помолчал.
- А что, героин – это, действительно, так приятно?
- Какое – приятно! Просто организм требует, живёшь от дозы до дозы, иначе ломка начинается. Приятно только первый раз.
- А первый раз тебе было хорошо?
- Да, очень хорошо. Очень. И безумно хотелось повторить. Никому не устоять, будь ты хоть врач-нарколог! А второй раз уже не было тех ощущений – организм мгновенно подстроился. Я подумала: «Наверное, мало взяла, надо побольше». Ну, и понеслось… Работала сутками только на герыча…
Некоторое время Сергей Петрович и Бэлла шли молча. Сергей Петрович, потрясённый услышанным, пытался как-то систематизировать полученную информацию, но её было ещё недостаточно для прояснения картины. Главный вопрос: почему такая чудесная девушка из хорошей, обеспеченной семьи стремительно покатилась по пути саморазрушения? Всё время – вниз, вниз, вниз! Проституция, мат, драки, алкоголь, наркотики… Самое дно жизни, нижняя ступень социальной лестницы. Что влекло её туда? Неужели всё объясняется только генами?
А Бэлла, устав от расспросов на неприятные темы, достала из рюкзачка Сергея Петровича бутылку «Колы» и пакет с чипсами и подкреплялась на ходу.
- Хочешь? – протянула она пакет и бутылку Сергею Петровичу.
- Я это не употребляю, – покачал он головой.
- Здоровье бережёшь? Правильно! – с усмешкой сказала она.
Покончив с чипсами и «Колой», Бэлла снова покурила, потом открыла банку с пивом.
Сергею Петровичу было неприятно всё это. Жевать на ходу он считал некультурным, а уж пить пиво, да ещё из банки – просто вульгарным. А распивать алкоголь женщине в присутствии мужчины, который не пьёт – и вовсе ни в какие ворота… А если добавить, что эта женщина – ещё и мусульманка… Как бы ни относился Сергей Петрович к вопросам веры вообще и к чужой вере – в частности, но когда человек, называющий себя верующим, пусть и не в Христа, а в Аллаха, легко нарушает постулаты своей веры, - это не вызывает уважения.
Но деликатность не позволяла ему проявить своё отношение к происходящему, и он молча размышлял, как может девушка, по-детски радующаяся каждому цветочку, каждой ягодке, каждой букашке, уверенно существовать в мире проституток, наркоманов, бандитов и сутенёров.
Молчание затянулось, и, чтобы как-то прервать паузу, Сергей Петрович спросил:
- А что это у тебя за шрам над бровью?
- Да подралась с одним мужиком по пьянке, – неохотно молвила Бэлла.
- Ты и с мужиками дралась?
- Когда я выпью, мне всё равно… Тогда, конечно, ужасно получилось: мне надо было обязательно быть дома на семейном празднике, я приехала, а у меня глаз заплывший, синий, и рана над бровью… Я загримировала, но всё равно…
Сергей Петрович представил, как на празднике в мусульманской семье девушка, которая должна быть образцом добродетели, сидит с фингалом на глазу…
- Слушай, но для меня одного этого случая было бы достаточно, чтобы совсем перестать притрагиваться к водке! Неужели девушек не мучает на следующий день отвращение к себе при воспоминаниях, как они, нажравшись водки, пьяно орали, матерились, дрались, блевали, валялись в грязи… Да и контроль теряется… Чем, как правило, пользуются парни… Неужели не противно?
- Что ты! Наоборот! Наоборот! – рассмеялась Бэлла.
Сергей Петрович был так потрясён, что не смог расспрашивать далее, хотя его чрезвычайно интересовало, что стояло за этим «наоборот». А Бэлла, вдруг воодушевившись, стала рассказывать о своих боевых подвигах.
- Представляешь, однажды мы с подругой пошли после работы расслабиться в клуб. Было часа три ночи. Я перед уходом выкурила косячок, да в клубе взяли водки, пива… Сижу, мне хорошо… Вдруг подходит негр и говорит по-английски, что хочет меня. Я ему отвечаю: «Fuck off». А он снова… Ну, я схватила здоровый пивной бокал да со всей силы – ему по голове! Он упал, кровь хлещет… Мы под шумок ускользнули…
«А чего же ты хотела? – подумал Сергей Петрович, – ты пришла туда, где приняты такие отношения. В Большом театре или в филармонии тебе так не скажут. Там не пьют, не матерятся, не дерутся, а в туалетах не колются и не трахаются. Но ты не пошла в театр, а пошла в клуб. Там собираются люди определённого сорта с определённой целью, и ты – одна из них. Несомненно, этому негру не раз удавалось «снять» девочку таким способом. Да и тебя наверняка «снимали» в клубах. Иначе – зачем туда ходить? Просто выпить и дома можно… Интересно, тебя трахали в клубном туалете?».
- Представляешь, однажды я танцую в клубе, обкуренная, да водки выпила…– продолжала Бэлла, – А одна девка вдруг толкнула меня да ещё говорит: «Чего ты тут распрыгалась, корова?». Ну, я одной рукой её – за волосы, повалила, а другой – с ближнего столика нож схватила… Точно порезала бы её, но меня её парень за руку удержал… Милицию вызвали… А в Москве менты – звери! Питерские – просто ангелы! Тут ни разу меня не остановили паспорт проверить, регистрацию. А там… Забрали в отделение…
Белла вдруг замолчала. Видно было, что воспоминания захватили её.
Сергей Петрович не раз встречал в Интернете видео, демонстрирующее, что делают с проститутками в милиции.
- И что?
- Да ничего… (Пауза). Отпустили… (Ещё более длинная пауза). Позвонила подруге, она паспорт привезла…
Всё это было сказано совершенно другим, тихим бесцветным голосом. Сергей Петрович уже знал, что так Бэлла врёт. Паузы были нужны для придумывания ответов.
«Да-а, отпустили… Как же! … Кто тут только что про «зверей» говорил? Да ещё – Лицо Кавказской Национальности! Как минимум, тебе это стоило минета … А скорее всего, и не одного… С немытыми ментами» - с горечью подумал Сергей Петрович.
Но Бэлла, стряхнув вызванное воспоминаниями оцепенение, снова оживилась.
- А однажды мы переезжали на новое место, и сутер временно поселил нас в другом салоне. Там жили три девчонки и ещё один трансвестит. Ну, мы вечером выпили, а там одна девка, толстая такая, стала на меня наезжать, «чуркой» называть… Думала, если она намного больше меня, так я испугаюсь… А я же сильная. Спортсменка. Повалила её и начала…
Бэлла показала, как она месила лицо лежащей девчонки кулаками.
- Ого! – удивился Сергей Петрович, - Ты так профессионально дерёшься! Обычно девчонки сразу вцепляются друг другу в волосы…
- Нет. – Покачала головой Бэлла. – Я бью. Я же среди мальчишек росла. Потом только кулаки болят, - и она дотронулась до ударных костяшек. – И зачем, думаешь, кулаками била… Надо было камень взять… - с неожиданной ожесточённостью вдруг продолжила она.
Перед её застывшим взором явно вставали какие-то картины прошлого.
«Откуда в квартире камень? – ошарашенно подумал Сергей Петрович. – Или она что-то другое вспомнила?».
- Ты что – камень? Покалечить же можно?!
- А я калечила, - безмятежно сказала Бэлла. – Носы ломала.
И, отклонившись назад, она очень профессионально продемонстрировала удар головой по носу соперницы.
- Потом тут больно, - дотронулась она своим детским пальчиком до лба.
Такую деталь невозможно выдумать! Она действительно это делала!
- А тебе не жалко было этих девчонок? Ведь для девушки так важна красота, а что за красота со сломанным носом?
- Нет, - равнодушно ответила Бэлла. – Какая в драке жалость? Сами виноваты…
И она рассказала, как в пятом классе у неё была назначена драка с более старшей девочкой, и братья учили её, как и куда бить, и забинтовали кулаки, прибинтовав к ним болты и гайки.
- Какие у тебя братья жестокие!
- Почему? – не поняла Бэлла.
- Это ж надо – ребёнку к кулакам болты прибинтовать!
- Что ты! Это я сама придумала! Я же среди мальчишек росла. У нас мальчики ценятся, а девочки – так… - она небрежно махнула рукой. – На меня особо внимания не обращали, я и бегала с братьями…
Сергей Петрович не верил своим ушам: откуда в этом милом, грациозном, игривом создании столько жестокости? Сколько им там, в пятом классе? Лет двенадцать? Он представил двенадцатилетнюю девочку в школьной форме, в белых гольфиках на тоненьких ножках, с пышными белыми бантами в косичках, идущую на бой с прибинтованными к детским кулачкам болтами, чтобы сильнее изуродовать другую такую же куколку.
- Сама удивляюсь, в кого я такая… Мама у меня – тишайшая! – с улыбкой продолжала Бэлла. – Но драки не получилось. Та девочка отговорилась. Я так жалела! Думала – ну, я ей дам! – а тут такой облом…
Сергей Петрович некоторое время осмысливал услышанное. Неисчерпаема человеческая натура! Бывает даже то, чего, казалось бы, не может быть никогда.
- А чем закончилась драка с толстухой? – вспомнил он.
- А-а, там-то… Я слезла с неё, схватила нож, а она, как была, в трусах и майке, выбежала на лестницу и, визжа, побежала наверх…
- И что?
- Ну, там соседи выскочили, милицию вызвали…
- Тебя забрали?
- Нет… Меня скорая увезла… Соседи вызвали…
- А скорая-то тут при чём?
- Да я вся в крови была… Она мне клок волос выдрала, - Бэлла притронулась пальцем к виску, - а потом сорвала со стены зеркало, и меня – зеркалом…
Приспустив шортики, Бэлла показала на попке рубец.
Сергей Петрович был в шоке. Как можно так жить? Тем более – девушке? Постоянно ощущать себя в окружении врагов и отстаивать свои права самыми первобытными способами.
- А тебе не жалко было из-за этой толстой дуры свою жизнь губить? Вот порезала бы её ножом, попала бы в тюрьму…
- Это уже потом в голову пришло… А тогда я не думала…
- А тебя не тяготит такая жизнь?
- Нет! Я в проституции – как рыба в воде! – с улыбкой ответила Бэлла.
Сергей Петрович помолчал.
- И долго ты ещё собираешься этим заниматься? Женская красота ведь не вечна. Если юные девушки ограничиваются минимумом предоставляемых услуг, то после тридцати для привлечения клиентов феи, как правило, вынуждены расширять их перечень вплоть до самых отвратительных.
- А я уже последний год сама работала очень мало, только с ВИП-клиентами. Я организовала свой салон, там у меня работали две девочки.
Воистину сегодня для Сергея Петровича был день потрясений! Значит, Бэлла решила стать сутенёром! И вот эта девочка способна договариваться с ментами и бандитами! Когда Сергей Петрович чисто теоретически прикидывал, мог ли бы он заняться бизнесом, именно эта грань деятельности казалась для него абсолютно невозможной.
- А почему же уехала в Питер?
- Были причины, - произнесла Бэлла тоном, не допускающим дальнейших расспросов. – Но я обязательно вернусь в Москву. Там – все деньги. Питер – провинция. И девчонки тут неквалифицированные: «Страпо-он? А что-о это?» – передразнила она, изображая наивную дурочку. – А в Москве – настоящие профессионалки!
Бэлла с гордостью стала рассказывать, каких людей ей приходилось обслуживать: генералов, депутатов, правительственных чиновников, которые, подвыпив, бахвалились, вынимая из кейсов документы с подписью самого Путина.
А Сергей Петрович слушал и представлял, как эти высокопоставленные государственные лица стоят голые раком, отвратительные, старые, жирные, с отвисшими брюхами, покрытыми седыми волосами, а Бэлла сзади орудует пристёгнутым страпоном…
Чтобы отбросить эти тошнотворные видения, он направил беседу в прежнее русло.
- А тебе не жалко этих девчонок, которых ты эксплуатируешь?
- Нет! – решительно ответила Бэлла. – Я их не эксплуатирую, а даю им возможность хорошо заработать. Из салонов девчонки на завод не убегают! А наоборот – сколько угодно!
Деньги, деньги… Единственный аргумент, столь весомый в наше время. Сергей Петрович вспомнил, как он подрабатывал учителем в школе, и один ученик заявил ему: «Зачем мне ваша физика! Мой брат в ларьке за день зарабатывает больше, чем Вы – за месяц!». И что тут возразишь? До тех пор, пока в стране будет такое уродливое соотношение доходов, молодёжи не привить уважение к духовным ценностям. Ведь, по идее, зарплата – мерило ценности труда. Нищенствуешь – значит, результаты твоего труда никому не нужны…
- А зачем тебе много денег?
- Деньги дают свободу! – важно произнесла Бэлла явно заимствованную где-то фразу.
- Какую свободу? – почти яростно воскликнул Сергей Петрович. Обычная сдержанность покинула его. – Вот ты на кастинг ко мне, незнакомому мужику, выбежала без трусов, всю руку облизала! В этом твоя свобода? Лето, на улице жара, люди загорают, купаются, а вы – безвылазно в салоне! Придёт клиент, тёлок выгонят на просмотр, они выйдут, стуча копытами – каблуками, одну клиент выберет на заклание, остальных – назад, в стойло! В этом твоя свобода?
- Жёстко… - после паузы тихо произнесла Бэлла, опустив голову.
- Я много родным помогаю… - продолжила она, помолчав. – Маме трудно одной, без отца…
- У тебя же взрослые братья!
- У них сейчас трудности с бизнесом… Кризис… Мне и им приходится помогать…
- И они у тебя берут?! Вот так джигиты! Знали бы они, чем зарабатывает сестрёнка эти деньги! А, кстати, как ты объясняешь происхождение своих больших денег?
- Ну, всегда можно наговорить чего-нибудь…
«Наговорить-то можно. – усмехнулся про себя Сергей Петрович. – Да только поверят ли? Твоя мама, судя по твоим рассказам, неглупая женщина. Если дошло до того, что она спросила, не наркоманка ли ты, и вряд ли твоё «нет» развеяло все её сомнения, то наверняка в голове её вертится и другой вопрос: «А не проститутка ли моя дочь?». Ведь где наркотики, там и проституция. Как ещё девчонке на них заработать? А дочка, к тому же, привозит большие деньги, курит, пьёт… Но, конечно, задать такой вопрос мать не в силах. Да и зачем? На правдивый ответ рассчитывать всё равно не приходится… Боже, Боже! Несчастная мать! Если бы моя дочь оказалась проституткой, это был бы крах всей моей жизни! Хорошо, что у меня – сын…».
- Зато моя младшая сестрёнка одета, как куколка! Я ей всё самое лучшее покупаю! В детском саду у неё был самый крутой мобильник!
Ошеломлённый Сергей Петрович даже не сразу нашёлся, что сказать. «Неужели она так примитивна? До сих пор она, вроде бы, демонстрировала довольно правильную систему ценностей, восторгалась природой, и вот – на тебе!».
- Ты губишь детскую душу, - только и промолвил он безнадёжно.
Переубеждать было неохота, да и бесполезно. Но Бэлла сама неожиданно продолжила:
- Мне тётя тоже говорила, что я лишаю ребёнка детства, - и вопросительно поглядела на Сергея Петровича своими волшебными глазами.
- Правильно говорила.
- И говорила, что я зря на них работаю, пусть сами… А мне нужно свою судьбу устраивать…
- Твоя тётя – очень умная.
Бэлла не сводила с Сергея Петровича удивлённых глаз. Потом прикрылась длинными ресницами и произнесла:
- Для меня деньги ничего не значат. Всё, что не отдаю родным, я – так… – она сделала небрежное движение рукой, – разбрасываю! Захочу – дорогое платье куплю…
«Захочу – дорогое виски, текилу… - продолжил про себя Сергей Петрович, – захочу – наркотики…».
- Стоит ли это таких унижений? – спросил он вслух.
Бэлла, опустив глаза, пожала плечом.
Лесная дорога привела к широкой просеке с вышками высоковольтной линии, сплошь заросшей непроходимым кустарником. Сергей Петрович с Бэллой повернули обратно.
Разговор иссяк. Оба устали от тяжёлой темы и молча шли, любуясь прекрасной природой. Сергей Петрович обнял Бэллу за талию, она доверчиво приникла к нему, на мгновение склонив головку на его плечо… Так они шли, и тот ужасный мир, о котором рассказывала Бэлла, исчез, растворился… Ладошка Бэллы лежала на обнимающей её руке Сергея Петровича, и это многократно усиливало его ощущения тонкости её стана, нежности тела… Ниже талии её фигура ощутимо расширялась словно специально для того, чтобы его руке было удобно лежать на этих роскошных округлостях бёдер. «Как изумительно созданы женщины! – думал Сергей Петрович, – всё в них так волнует и влечёт! Разумеется, не во всех, но красивая женщина – это чудо! Моя Белочка – чудо! Хм, не слишком ли ты торопишься? Какая она – твоя?…».
И снова в его воображении закрутились сцены, в которых отвратительные пузатые генералы и чиновники пользовались этим прекрасным телом. Вот она – одна с пятью… нет, – с десятью! – мужиками… Какой ужас!
«Интересно, а что ощущала в такие минуты Бэлла?» - вдруг подумал он.
Сергей Петрович вспомнил кадры фильма «Воскресение» с трагическим, полным душевной боли лицом Катюши Масловой в исполнении Тамары Сёминой, окаменевшее лицо Елены Яковлевой в «Интердевочке»…
«Да нет, со мною у неё никаких страданий не наблюдалось, - припомнил он свои встречи с Бэллой в борделе, - а я ведь тогда был для неё обычным клиентом, одним из многих». Да и другие феи, с которыми он встречался, отнюдь не страдали. В худшем случае на их лицах читалось безразличие к процессу.
«Прочь, прочь все эти мысли! Хватит заниматься самоедством! Какое значение имеет то, что у неё было? Представь, что ты об этом ничего не знаешь! Что познакомился с ней не в борделе, а, например, в парке. И тогда – рядом с тобой идёт прекрасная, нежная, чуткая, озорная, забавная… Какой ещё эпитет добавить? Ах, да: умная, несомненно, умная молодая женщина! И ты обнимаешь её за талию среди елей и берёз, и её округлое бедро прижимается к твоему, и ты можешь поцеловать её в любой момент! Чего тебе ещё надо? Ты просто должен постоянно делать так, чтобы с тобой ей было лучше, чем без тебя. И тогда, может быть, ты удержишь эту райскую птицу счастья…».
Так размышлял Сергей Петрович, растворяясь в ощущениях от прикосновений её прекрасного тела. Нежность переполняла его, он хотел показать этой несчастной запутавшейся девочке другую жизнь, в которой не пьют, не ругаются, не дерутся, а только любят…
Он подхватил её на руки и понёс. Она обвила руками его шею и неотрывно глядела на него своими огромными глазами, в которых светились нежность и благодарность!
Пройдя несколько десятков метров и слегка запыхавшись, Сергей Петрович осторожно поставил Бэллу на ноги. При первом же шаге она нежно взяла его руку и снова положила к себе на талию, накрыв ладошкой.
«Это и есть – счастье!» - пронзило Сергея Петровича.
Так, в обнимку, они дошли до самого дома. При входе на деревенскую улицу у Сергея Петровича был позыв убрать руку, но он тут же устыдился: «Уж она не стесняется, а мне-то чего? Пусть завидуют!».
После обеда они пошли купаться на озеро. Всё было замечательно, пока на пляже Сергей Петрович не начал играть мышцами живота, демонстрируя их прекрасную тренированность. Он умел напрягать их по отдельности, так, что волна шла по животу то вверх-вниз, то вправо-влево, и ожидал восторгов Бэллы. Другие женщины неизменно выражали ему своё восхищение. Но Бэлла вдруг заявила, что ей нравятся мужчины с большими животами:
- Это так сексуально!
- Но это же неудобно! Пузо же мешает! – единственно, что от неожиданности смог выдать в ответ опешивший Сергей Петрович.
- Ничего не мешает!
И Бэлла с лукавой улыбкой, выворачивая шейку и наклоняя головку, начала как бы подлезать под воображаемый живот. Правда, тут же опомнилась и прекратила показ. Но Сергей Петрович уже представил нависающее над ней огромное пузо, покрытое густыми седыми волосами, и то, что под пузом, к чему она тянулась своими нежными розовыми губками, которыми только что целовала его…
«Чёрт! Когда же её проклятое прошлое перестанет портить мне жизнь?! – в отчаянии подумал Сергей Петрович, но тут же осадил себя: – А с чего ты решил, что это – только прошлое, а не настоящее и будущее? Ведь завтра она снова уедет работать в бордель…».
А Бэлла, не поняв его состояния, достала мобильник:
- Котя, мне нужны фотки! Ты обещал!
Сергей Петрович помолчал, потом сумрачно взглянул Бэлле прямо в глаза:
- Я не буду тебя так фотографировать.
- Почему? Ты же обещал?!
- Ну, время идёт, происходят какие-то события, и восприятие меняется… - как можно более туманно попытался ответить он.
Но Бэлла, похоже, всё мгновенно поняла и, просияв, вдруг побежала в воду, подняв тучу брызг.
Выходя на берег, она наклонилась и подняла небольшую пластиковую бутылку из-под «Колы».
- Знаешь, что это? – протянула она бутылку Сергею Петровичу.
- Бутылка, - пожал он плечами.
- Видишь это? – показала она проплавленное у дна отверстие.
- И что?
- Это для курения гашиша. Его поджигают и кладут в бутылку, а затем вдыхают выходящий из горлышка дым.
«Боже мой, сколько в ней совершенно чуждого мне опыта! – подумал Сергей Петрович. – И неужели здесь, на моём прекрасном озере, наркоманы курят гашиш?». В его воображении тотчас возникли кадры какого-то фильма, где в полумраке грязного притона лохматые китайцы курили гашиш. Накурившиеся лежали вповалку на полу с тупыми лицами…
«Неужели и Белочка бывала такой? Вот бы посмотреть, какова она в такие моменты! Как себя ведёт, как выглядит…».
На обратном пути им встретился крошечный чёрный котёнок с белыми кончиками лапок и белым пятнышком на подбородке. Задрав хвостик, он стоял на дороге и пугливо озирался. Увидев Сергея Петровича с Бэллой, он тоненько и еле слышно запищал.
- Ой, какой хорошенький! – восторженно зашептала Бэлла, – давай, возьмём его!
Сергей Петрович заколебался. С одной стороны, это ведь был чей-то чужой котёнок. Но, с другой стороны, у всех хозяев кошек – вечная проблема: куда пристроить периодически появляющихся котят. А Бэлла была так прекрасна с этим устремлённым на Сергея Петровича умоляющим взором огромных блестящих глаз!
Сергей Петрович взял котёнка, и тот сразу стал доверчиво обнюхивать его грудь своим розовым носиком.
Какая прелесть! – промурлыкала Бэлла и поцеловала Сергея Петровича в щёку. – Спасибо!
В доме котёнок сразу принялся всё исследовать и обнюхивать, а Сергей Петрович поставил вариться жиденькую молочную кашку из овсяных хлопьев, скорее даже – супчик. Бэлла внимательно наблюдала, как он это делает, стараясь запомнить.
Когда кашка остыла, Сергей Петрович налил немного в блюдце. «Будет ли есть?» - озабоченно подумал он, поднося котёнка к блюдцу. Но тот, тщательно всё обнюхав, высунул свой крошечный розовый язычок и начал деликатно лакать угощение.
Сергей Петрович с Бэллой, обнявшись, умилённо наблюдали эту сцену. Все дети - такие трогательные!
Наевшись, котёнок поднял голову, осмотрелся и вдруг, подойдя к Сергею Петровичу, полез вверх по его штанине, ловко цепляясь маленькими коготками. Иногда коготки вонзались в ногу, но Сергей Петрович стоически терпел, боясь спугнуть такое чудо. А котёнок перебрался с брюк на рубашку и всё лез целеустремлённо вверх. Наконец, он уютно устроился на плече Сергея Петровича, который замер, боясь пошевелиться. Краем глаза он наблюдал за котёнком, и на лице его была счастливая улыбка.
- Какой нежный! – вдруг услышал он шёпот Бэллы.
Её устремлённые на него глаза стали огромными и влажными и казались полными любви. Душа его, как всегда, замерла под этим взглядом.
В хлопотах и забавах с котёнком время для ужина на улице было упущено. Вылетели из дневных укрытий злобные комары, стало смеркаться, и стол накрыли в доме. Сергей Петрович достал малиновое вино и зажёг свечу для пущей романтики. Наполнив бокалы, он приготовился произнести тост, но Бэлла его остановила:
- Можно, я скажу?
- Конечно, моё Солнце!
Подняв бокал с играющей в колеблющемся пламени свечи рубиновой жидкостью, подавшись вперёд и проникновенно глядя Сергею Петровичу в глаза, Бэлла тихо, почти шёпотом заговорила:
- Я хочу выпить за тебя. Ты – замечательный человек! Идеальный мужчина! У тебя – чистая душа! Я тебя обожаю! Это – не любовь. Я никого ещё в жизни не любила. Это ещё не любовь. Но я тебя обожаю!
Сергей Петрович слушал с замершим дыханием. Он никак не ожидал услышать такие откровения. Голова кружилась от этих слов и от взгляда её миндалевидных восточных глаз, обрамлённых длинными ресницами. А Бэлла, не сводя с него взгляда, поставила бокал и, ещё более наклонившись вперёд, отчего её спинка восхитительно прогнулась, подчеркнув изгиб линии бёдер, надолго приникла своими губами к его губам…
Но всё кончается, закончился и этот сладостный поцелуй, от которого разум Сергея Петровича улетел куда-то в самые дальние закоулки Вселенной. Бэлла выпрямилась. Её локоток неловко задел бокал, и тот разлетелся по полу осколками. Бэлла испуганно взглянула на Сергея Петровича, но он поспешил улыбнуться и успокоить её:
- К счастью!
В этот раз он был совершенно искренен. Разве может иметь значение какой-то бокал после такого признания?
Быстро перекусив, Сергей Петрович взял гитару и запел. Сколько есть чудесных песен, в которых высказано всё то, что рвалось из его души! Бэлла слушала, замерев, и Сергей Петрович был уверен, что она понимает: всё это – не просто песни, а обращённые к ней исповеди его сердца.
Он остановился, чтобы промочить горло глотком вина, но тут Бэлла вскочила и побежала в свою комнату. Перед тем, как закрыть дверь, она обернулась и бросила на него лукавый взгляд. Он понял, что его ждёт какой-то сюрприз. Но, когда дверь через минуту распахнулась, он замер, поражённый.
В дверном проёме, как в раме картины, стояла Бэлла, отставив одну ножку, в умопомрачительно сексуальном наряде: короткий чёрный кружевной пеньюарчик, чёрные чулочки, чёрные кружевные трусики, туфли на каблуке, придавшие завершённость и без того идеальным линиям её стройных ног…
Эх, знали бы женщины, какие ассоциации возникают иногда в мозгу мужчины! Поза Бэллы точь-в-точь повторяла позу Алёны, первой феи, познакомившей его с радостями платного секса, когда Сергей Петрович, поднимаясь по лестнице, увидел её в проёме открытой двери квартиры. «Профессиональный стандарт, - подумал он. – Наверное, она ко всем своим клиентам так выходила». И ещё одна мысль пронзила его: «Интересно, отпечатки скольких тысяч мужских рук хранит на себе этот пеньюар?».
Но Сергей Петрович не зря занимался психологией. Он мгновенно выключил все эти мысли, разрушающие настроение сказочного вечера, шагнул к Бэлле, сияющей улыбкой и огнём жгучих глаз, поднял её на руки и понёс на кровать…

Первое, что увидел Сергей Петрович, открыв глаза, - волны чёрных волос около своего лица. Бэлла не ушла спать в другую комнату, а осталась с ним! Какое это счастье – проснуться утром рядом с молодой красивой женщиной!
Сергей Петрович бросил взгляд на часы. Хм, не такое уж и утро! А, точнее говоря, половина первого!
Всю ночь они ласкали друг друга, и Сергею Петровичу удавалось многое. Больше обычного, скажем так. Бэлла несколько раз улетала на вершину блаженства. Были перерывы на бокал малинового вина, песни под гитару и даже нагие прогулки по саду в обнимку, чтобы слегка охладить в ночной прохладе перегретые любовной страстью тела, благо, уличный фонарь около дома был давно разбит, а луна скрыта облаками. Озорная Бэлла подначивала Сергея Петровича пройтись в таком виде и по улице погружённой в сон деревни, но ему удалось ускользнуть от этого предложения. Тогда Бэлла сбегала в дом за сигаретами и закурила, присев на крыльце на корточки, как это принято среди народов Кавказа и Средней Азии. Вдруг, не докурив, она решительно загасила сигарету, смяла в кулачке пачку и вместе с зажигалкой швырнула в мусорное ведро.
- Всё! Я бросила курить!
- Киса, я очень рад! - Сергей Петрович восторженно поцеловал её. Однако, он знал, что в комнате у неё ещё лежит целый блок сигарет, и его она не выбрасывает. «Ну-ну, посмотрим, посмотрим…» - подумал он.
Они снова оказались на кровати. Сергей Петрович не заметил, когда их сморил сон, но помнил, что за окном уже стало светать, а они ещё ласкались.
И вот теперь милая Белочка тихо посапывала рядышком, отвернувшись от него к стенке. Сергей Петрович стал нежно целовать её плечо и руку, не прикрытые одеялом.
- М-м-м… Щекотно… - не открывая глаз, сонно отозвалась Бэлла.
Она натянула на себя одеяло, защищаясь от поцелуев, но сон уже был прерван. Полежав ещё несколько секунд в тщетной попытке вернуться в сладостную дрёму, она потянулась и открыла глаза. Непонимающе осмотрелась и, увидев рядом Сергея Петровича, удивлённо уставилась на него:
- Ой! Я у тебя? Не ушла?
- Да, Солнышко. Видишь, оказывается, можно спать и со мной, - с улыбкой ответил он.
- Я научусь спать с тобой, милый! – проникновенно воскликнула Бэлла.
«Милый! – возликовал про себя Сергей Петрович, но тут же удивился: – Хм, интересно, когда ты собираешься это делать? Ведь ты же сегодня уезжаешь? Ох! А я-то должен быть сейчас на работе!».
Он вскочил и включил мобильник. С работы уже звонили четыре раза. Сергей Петрович позвонил и, сочинив что-то про неотложные обстоятельства, попросил день за свой счёт.
- Белочка, я сегодня не поеду на работу.
- Ой! А можно, я тогда тоже останусь? – радостно воскликнула Бэлла.
- Конечно!
- Урра-а-а!!! – запрыгала она и захлопала в ладошки.
Сергей Петрович вылил котёнку в блюдце остатки вчерашней кашки и стал накрывать на улице стол для завтрака. Бэлла всячески помогала ему, грациозно порхая вокруг в своих салатных шортиках и маечке, так выгодно подчёркивавших все достоинства её фигурки. Видно было, что она – в прекрасном настроении. Природа не наделила её певческим талантом, и она просто напевала: ля-ля-ля, ля-ля-ля, - время от времени стреляя в него глазками и кокетливо улыбаясь.
Такой Бэллу Сергей Петрович видел впервые.
- Вот как вас надо, чтобы у вас было хорошее настроение! – многозначительно усмехнулся он, вспоминая события минувшей ночи.
Бэлла понимающе улыбнулась и бросила на него самый эротичный взгляд.
Живя одиноко, Сергей Петрович частенько напевал что-нибудь себе под нос. А тут и Бэлла распелась…. И, обрывая смородину к завтраку, он тоже замурлыкал:

Так же пусто было на Земле
И когда летал Экзюпери…

- А кто такой Экзюпери? – вдруг спросила Бэлла.
Ничем не выдав своего изумления (Бэлла отнюдь не производила впечатления неразвитой девушки), Сергей Петрович рассказал всё, что знал о жизни и книгах этого писателя. И многозначительно добавил:
- Самая известная фраза из его книги «Маленький принц»: Мы в ответе за тех, кого приручили.
- Это он написал? – переспросила заинтересованно Бэлла. Видимо, ей была знакома эта фраза.
К завтраку Бэлла захотела свежую булочку и вызвалась сама сбегать в магазин, находящийся в двухстах метрах от дома. Пользуясь её отсутствием, Сергей Петрович заглянул в мусорное ведро. Смятая пачка сигарет там так и валялась, а зажигалка исчезла. «Ну, вот, так и знал, - обречённо подумал он. – И когда успела? Наверное, пока я кашу варил… Ну, ничего, не всё сразу. Ведь она сделала это для меня? И я должен сделать так, чтобы ей действительно захотелось бросить эту заразу».
Когда Бэлла вернулась, на столе стоял в вазочке свежий букет из полевых цветов, в изобилии росших на «дикой» части участка. Она замерла и, не отрывая взгляда от букета, прошептала:
- Каждый день – цветы! Видел бы кто! Обзавидовались бы…
«Интересно, кто это должен бы обзавидоваться? Наверняка ведь имелся в виду кто-то конкретный…» - подумал Сергей Петрович. Видимо, мужчины не баловали Бэллу своим вниманием, а лишь использовали для удовлетворения своих физиологических потребностей. Сергея Петровича вновь пронзила острая жалость к этой девочке, которая в силу ещё неясных ему обстоятельств превратилась, если использовать терминологию «ходоков» с форума, в устройство для «слива баллонов». Ему захотелось дать ей всё то, что недодала ей жизнь. Он растроганно любовался, с каким удовольствием она кушает сваренную им геркулесовую кашку, заедая смородиной и запивая молоком. Правильно пишут психологи, что мужчина в возрасте воспринимает молодую подругу не только как женщину, но и как ребёнка. Сергею Петровичу хотелось баловать свою Белочку сладостями, нарядами, заботой…
Закончив, Бэлла благодарно посмотрела на него.
- Как хорошо! – погладила она свой плоский тренированный животик.
Милее этих салатных шортиков и маечки Сергей Петрович уже и не мог ничего представить. Что там – роскошные бальные платья! Что – дворцы с позолоченной мебелью! Скамейка – доска на двух чурбаках, стол – кусок фанеры на ножках из сосновых жёрдочек, зелень лета вокруг, жаркое солнце… И прелестная молодая женщина в этом трогательном костюмчике, который более подчёркивал её женственность, нежели что-то скрывал… Разве для счастья нужно что-то ещё?
- Ну, пойдём собираться? – мыслями Сергей Петрович был уже на прогулке. Ему не терпелось показать Бэлле новые красоты его владений.
Но Бэлла не поднималась. Она выразительно смотрела на него своими огромными глазами и как-то поводила слегка плечами, двигала бровками, прогибалась ему навстречу…. Сергей Петрович мгновенно всё понял и, расхохотавшись, подхватил её на руки и понёс в дом, а она, обвив его шею руками, неотрывно глядела ему в глаза и счастливо повторяла:
- И так – каждый день! И так – каждый день!
Они собрали в рюкзачок ставший уже привычным набор: чипсы, пиво, сигареты. Сходя с крыльца, Сергей Петрович вдруг заметил котёнка, прячущегося в кустах малины.
- Ой, смотри-ка! Надо его в дом!
- Да ладно! – беспечно махнула рукой Бэлла. – Куда он денется! Не отпирать же снова двери!
Сергей Петрович, подавляя чувство тревоги и вины, успокоил себя тем, что котёнок ещё маленький, испугается уходить с участка. Хотя ведь нашли-то они его на дороге, значит, откуда-то он ушёл, не испугался…
Но Бэлла, покачивая обтянутой шортиками попкой, решительно пошла к калитке, и Сергей Петрович, словно в трансе, последовал за ней, не в силах оторвать взгляд от этих шортиков: «И как у них получается так ходить?».
Он повёл её в ту сторону, где они ещё не были. Дорога шла средь высоких корабельных сосен, без подлеска. Пространство между деревьями было устлано серым ковром ягеля. Жаркое июльское солнце раскалило всё вокруг, и воздух был наполнен густым ароматом сосновой смолы и хвои.
- Какой запах! – воскликнула Бэлла, втягивая воздух расширенными ноздрями, – День в таком лесу – и год болеть не будешь!
Рука Сергея Петровича опять лежала на её талии, и, неторопливо шагая, он краем глаза любовался изящным ушком Бэллы.
- А почему ты не носишь серьги? И колечек на пальчиках нет? Очень необычно для женщины, тем более, такой красивой, – спросил он.
А-а, - беспечно махнула рукой Бэлла, – я их теряю… Однажды ехала на такси в аэропорт, выкинула в окошко окурок, и с пальца слетело кольцо с бриллиантом… Мы вернулись, но не нашли… Да и искать особо времени не было, я опаздывала…
А серёжек сколько потеряла! При такой работе… Сам понимаешь… – многозначительно усмехнулась она.
Сосны вокруг исчезли, и перед глазами Сергея Петровича вновь замелькали ужасные сцены: наркоманы, пузатые генералы, кокаин…. Голова Бэллы на подушке, трясущаяся от движений придавившего её мужчины… Серёжка вылетает и теряется в складках постельного белья…
Где-то он читал, что наркотики обостряют чувства, и всё воспринимается ярче. Да-а, наверное, с ним Бэлла никогда не достигнет такого наслаждения, какое испытывала от секса под наркотиками.
- А правда, что наркотики усиливают сексуальные ощущения? – не выдержал он.
Бэлла на секунду задумалась.
- Нет. Наркотики смазывают ощущения. Хотя… Смотря какие наркотики… – но затем решительно добавила: – Нет. Ощущения смазываются.
У Сергея Петровича немного отлегло от сердца.
- А галлюциногены ты пробовала?
Сергей Петрович читал, что именно они дают наиболее необычные ощущения.
- Какие галлюциногены?
- Ну, ЛСД…
- Нет. ЛСД – это экзотика.
- А грибы?
Бэлла усмехнулась.
- Было один раз… Чуть на тот свет не отправилась…
- Как???!!!
Бэлла помолчала с той же невесёлой усмешкой на губах. Было видно, что в её памяти встают какие-то картины.
- Мы с подругой приехали на адрес, и там нам предложили… Их в чай кладут…. Я выпила… Ощущения – непередаваемые! Я никогда ничего подобного не испытывала ни от одного наркотика! Но потом у меня сердце остановилось…
- Как???!!!
- Я потом в Интернете нашла, что грибы действуют непредсказуемо. Может наступить паралич дыхательных центров. У меня, видимо, это и произошло. Мне так хотелось дышать! Я хотела вдохнуть весь мир! Но не могла…
- И что? Скорую вызвали?
- Ты что! Какая скорая! Наркотики же… Статья… Мужик оказался знающим, сделал массаж сердца, я ожила… Потом неделю отлёживалась…
- А если бы не ожила?
- Закопали бы где-нибудь в лесу…
Сергей Петрович ошеломлённо молчал. Оказывается, Белочка могла и не идти сейчас рядом с ним…
- А подруга? Она пила этот чай?
- А подруге – ничего… Я-то обкуренная была, да водки выпила… Да кокаин…
«Боже мой! Как можно так уничтожать собственный организм? Так может жить только человек, который ни в грош не ценит ни собственное здоровье, ни собственную жизнь и ничем не дорожит на Земле… – потрясённо думал Сергей Петрович. – Она оглушает себя наркотиками, убегая от действительности. И из такой действительности, в которой протекает её жизнь, действительно, хочется бежать. Но ведь она сама пришла в неё! Её никто и ничто не толкало туда: ни нищета, ни окружение. Её нынешняя жизнь – полностью результат её собственных шагов. Шаг за шагом – вниз, вниз, вниз… Анаша, проституция, алкоголь, тяжёлые наркотики… Но почему? Что повлекло её туда? Неужели – только врождённые наклонности? Но ведь со мною она – совсем другая! Такая хорошая, нежная! Бесконечно милая! Ей так нравится всё здесь! Но она намерена снова вернуться в тот ад… Господи! Почему?!».
Пройдя немного молча, Сергей Петрович решился задать Бэлле тот вопрос, который он задавал почти всем феям, с которыми его сводила судьба:
- А трудно было в первый раз? Ну, с первым клиентом?
- Не-а, - беспечно мотнула головой Бэлла. – Никаких проблем!
И добавила тише, почти шёпотом:
- Наверное, натура такая…
Сергей Петрович вспомнил рассказы других девчонок, как перед первым выходом к клиентам у них начиналась истерика, как первую неделю работы всё было, как в дурмане…
- А до этого у тебя много было мужчин?
- Мой второй мужчина был клиент – подчёркнуто спокойно сказала Бэлла.
- Какой кошмар! – не сдержался Сергей Петрович. – А первый?
- А первый – муж…
«Долго она ещё будет меня поражать?» - мелькнуло в его голове.
- Ты была замужем?
- У нас нельзя не быть. Как только подходит возраст, сразу все родственники начинают…
- И дети есть?
- Нет…
- А давно ты развелась?
- А я не развелась… Я просто ушла от него… Я его не любила. Вышла, потому что – надо было… Он был вдвое старше. Очень меня любил, всё для меня делал… А я – не любила… Больше не могла с ним жить и ушла… А у нас работы нет… Сидеть в конторе каждый день по восемь часов за пять тысяч в месяц я не хотела. А моя родственница незадолго до этого рассказала мне, что она работает в соседнем городе проституткой. И я приехала к ней и тоже стала работать. Там я начала пить… Я там так себя поставила…. Меня все боялись! Один мой приятель сказал, что была бы я мужиком – не вылезать бы мне из тюрем…
Сергей Петрович слушал и не мог соотнести то, что он слышал, с этой маленькой изящной девочкой. Что же она там такое вытворяла? Но Бэлла, по своему обыкновению, была крайне скупа на слова и не вдавалась в подробности. Сергей Петрович попробовал порасспрашивать, но она вдруг тихо и очень серьёзно произнесла:
- Не спрашивай меня больше, пожалуйста. Ты не даёшь мне забыть…
Сергей Петрович замолчал, но внутренне он был потрясён. Она хочет забыть! Значит, она хочет изменить свою жизнь! Но куда? Неужели она хочет быть с ним?!
Чтобы не затягивать молчание, он стал рассказывать, как быстро его приятели снова женились после разводов:
- Я всё удивлялся, как они так быстро находят новую кандидатуру. А оказалось всё просто: пока кандидатуры не появлялись, они и не разводились. Ведь развод – это столько нервов, хлопот… Они просто начинали жить отдельно и, конечно, знакомились с женщинами. А когда встречали достойную, сразу разводились и тут же снова женились. Представляешь, один мой приятель женился на тридцатилетней тётке, весьма симпатичной, а она оказалась девственницей! Разумеется, он это ещё до свадьбы обнаружил, но - всё равно!
- Ничего себе! Это я бы до сих пор ещё целкой была! – расхохоталась Бэлла.
Сергея Петровича резануло это вульгарное словцо. И своим цинизмом, и тем, что за ним опять встали шеренги пользовавшихся Бэллой мужчин. Ещё понятно, когда подобные выражения используют грубые пьяные мужики, но как может женщина так говорить, да ещё о себе!
- Скажи, пожалуйста, - осторожно спросил он, - а до замужества у тебя кто-нибудь был?
- У нас замуж выходят нецелованными, - со сдержанным достоинством ответила Бэлла.
- А ты до замужества кем себя считала: целкой или девушкой?
Бэлла ошеломлённо замерла, глядя в одну точку перед собой, затем растерянно промолвила:
- Девушкой, конечно… Девственницей…
И совсем тихо, глядя в землю:
- Я и слова-то такого не знала…
Сергей Петрович с болью представил, сколько новых слов она узнала в пьяных оргиях. Почему она так легко приняла эту новую жизнь?
- Знаешь, - так же тихо продолжила Бэлла, - обращай, пожалуйста, моё внимание на такие мои слова…
- Ну, вот сразу приходят на ум: бабло, бухло, прикинь…
- Ой, действительно…
- Пойми, речь – это визитная карточка. По ней сразу видно, к какому кругу принадлежит человек.
- Ну, сейчас даже в высших кругах ТАК выражаются…
- А это – никакие не высшие круги. Это – быдло, хотя и прорвавшееся к власти и деньгам. Высшие круги – это учёные, лучшие писатели и артисты… Именно лучшие, а не та попса, которую нам навязывает телевизор в качестве «звёзд»….
Вдруг глаза Бэллы расширились в ужасе, рот стал беззвучно открываться, одной рукой она обхватила Сергея Петровича за шею, а другую протянула, на что-то указывая. Сергей Петрович повернул голову и увидел полуметровую чёрную гадюку, торопливо переползающую дорогу метрах в двух перед ними.
- Чего ты испугалась? Подумаешь – змейка! Спешит куда-то по своим делам, на нас не кидается.
- Пожалуйста, пойдём домой! – взмолилась Бэлла, крепко держась за его шею.
- Да что ты? Смотри, её уже нет!
- Ну, пожалуйста! Мне страшно! Она чёрная!
Чувствуя себя большим, сильным и мужественным, Сергей Петрович подхватил Бэллу на руки и пронёс пару десятков метров.
- Ну, вот и всё!
Они прошли ещё метров сто.
- Милый, пожалуйста, пойдём домой! Я тебя очень прошу!
- Ну, хорошо, - улыбнулся Сергей Петрович.
Ох, эти женщины! Правильно сказано: «Наши недостатки – продолжение наших достоинств».
Они повернули назад. Приблизившись к месту, где проползла змея, Бэлла остановилась и опять какими-то женскими прелестными и забавными ужимками дала понять, что хочет на руки. Сергею Петровичу было приятно ощущать себя её спасителем. Он с удовольствием подхватил её, наслаждаясь ощущениями её нежного тела, и перенёс через страшное место.
Вернувшись, они дружно накрыли на улице стол для позднего обеда, плавно перетекшего в ужин. Сергей Петрович вынес гитару и, глядя в чудные кавказские глаза, пел песню за песней. На соседнем участке притаилась за яблоней соседская девчонка лет тринадцати. Ну, пусть послушает, поглядит, как мужчина ухаживает за женщиной. А то от сверстников она, наверное, не видит ничего, кроме мата да похотливых лапаний…
Бэлла, неотрывно глядя на него, буквально впитывала в себя его песни. Одну, наиболее полюбившуюся, она записала на свой мобильник и сделала позывным сигналом при звонках. Потом они немного пофотографировались на тот же мобильник, и одну фотографию, на которой Бэлла, в лесной шапке Сергея Петровича и с прижатой к груди вазой с цветами, счастливо улыбается в объектив, она сделала фоновым изображением на экране.
Сергею Петровичу всё это было необыкновенно приятно. Он млел от счастья, откидывая мысли о близком расставании…
- Белочка, завтра я поеду на работу, - наконец, собрался он с силами.
Она растерянно поглядела на него, затем нерешительно произнесла:
- А можно, я завтра ещё поживу здесь?
- Конечно, Солнышко! – просиял Сергей Петрович. – Живи, сколько хочешь!
Его душа возликовала.
Смеркалось, воздух наполнился влагой, зазвенели комары.
Они быстро собрали всё со стола.
- Ой, а котёнок-то где? – спохватился Сергей Петрович.
Котёнка нигде не было.
- Да ладно, это и к лучшему! – отмахнулась Бэлла. – У мусульман кошек считают нечистыми. Как свиней. Я не хочу, чтобы он был в доме.
«Наигралась, – печально подумал Сергей Петрович. – Вот и со мной она скоро наиграется, как с этим котёнком…».
Предыдущая бурная ночь давала о себе знать, обоих клонило в сон, и немного полежав с Сергеем Петровичем, Бэлла ушла к себе.
- Не обижайся, милый! Я обязательно научусь спать с тобой, но позже! – ласково поцеловала она его, а из дверей шаловливо помахала ручкой.
Несмотря на усталость, Сергею Петровичу не спалось. Он вспоминал события прошедшего дня, упорядочивая и анализируя услышанное от Бэллы. Загадка её жизни стала проясняться. Девочка, ощущавшая себя ребёнком второго сорта, ибо всё внимание уделялось мальчикам – будущим мужчинам, джигитам, хозяевам жизни… Вынужденное замужество за нелюбимым мужчиной… А характер не позволял терпеть… А возвращаться в родительский дом стыдно… А-а-а! Чем хуже – тем лучше! Слабые натуры в подобных ситуациях иногда кончают жизнь самоубийством, не столько для прекращения собственных мучений, сколько из желания досадить близким. А сильные нередко находят более изощрённые выходы.
Бэлла, несомненно, – сильная личность. И она выбрала такой путь самоутверждения. И то, что она много помогает своей семье деньгами – одна из форм этого самоутверждения. Вы считали меня вторым сортом? Всё внимание – сыновьям? Так вот: эти мальчики стали мужчинами, но вынуждены брать у меня, младшей сестры, деньги!
И эти выпивки, наркотики, драки – тоже форма самоутверждения. Сергею Петровичу вспомнилось, как Бэлла, как бы между прочим, но со скрытой гордостью сказала: «Я много могу выпить!». Вспомнилось, как она рассказала один эпизод, как в Москве, когда она только что приехала туда, на какой-то тусовке ей предложили выпить что-то крепкое, сомневаясь, что она сможет: «Я – да не смогу? Я? Кавказ?».
«Боже, это невозможно пережить! Что делать? Мне безумно хочется знать всё о её жизни, но её рассказы так мучительны!» - думал он, проваливаясь в сон…

[makar48]

Deckard (6.7.2011, 0:00) писал:

Пора делать ставки на "Чем кончится?"

Лично у меня два предположения:
- в конце появится труп, пока неясно, чей;
- лирического героя круто разведут на бабло.

Недаром ты профессор

[Deckard]

С большим удовольствием прочел продолжение. Жду еще.

Кстати, не считаю, что вторая часть слабее первой. Это для нас все описанное знакомо и избито, а для тех, кто не в теме - настоящее откровение.

[makar48]

Звонок будильника поднял Сергея Петровича ранним утром. Чтобы вовремя успеть на работу, надо было ехать первой электричкой. Бэлла сладко спала в своей комнате.
Входя в знакомый офис, Сергей Петрович ощущал себя возвратившимся с другой планеты: столько всего яркого и необыкновенного произошло с ним за эти три дня. И было очень странно, что здесь ничего не изменилось. Он с огромным трудом сосредоточивался на работе. Мысли всё время возвращались к Бэлле. Еле дождавшись десяти часов, когда, по его предположениям, Бэлла должна была уже проснуться, он отправил ей смс-ку: «С добрым утром, Солнышко!», - но не получил ответа. «Спит ещё!» - с нежностью подумал Сергей Петрович. Но на его послания ответа не было и через час, и через два…
Охваченный беспокойством, он позвонил и с облегчением услышал знакомый голосок:
- С добрым утром, Котя!
- А чего ты не отвечаешь?
- (Пауза) У меня деньги кончились на телефоне. Я ведь много домой звоню…
Сергей Петрович тут же выбежал на улицу, положил на её номер 500 рублей и написал смс: «Можешь звонить». В ответ тут же пришло: «Котя, ты волшебник!». Сергей Петрович, расплывшись в счастливой улыбке, не мог оторвать взгляда от этих букв. Ведь их написала та прекрасная женщина, которая подарила ему три дня счастья и сейчас ждёт его на его дачке, и вечером он вновь увидит её!
Через несколько минут пришло ещё одно послание: «Котя, милый, без тебя так тоскливо…». Это и есть – счастье!
С трудом дожив до окончания рабочего дня и вытерпев полтора часа в электричке, откуда он, вспомнив приезд Бэллы, послал смс-ку: «Проезжаю Мышкино», - Сергей Петрович почти бегом подходил к калитке. Он ждал, что предупреждённая смс-кой Бэлла выйдет его встречать, но её не было видно. Его захлестнуло разочарование. Но тут из-за росшей перед домом ёлочки выпрыгнула Бэлла в неизменных салатных шортиках и с писком повисла у него на шее. Боже, какое это было счастье!
Сергей Петрович крепко обхватил её, неловко ткнул губами куда-то в ухо и в полном блаженстве прошептал:
- Киса, ты будешь со мной в городе жить?
- Да, - лишь на долю секунды задержавшись с ответом, молвила Бэлла.
Он, молча, крепко стиснул её так, что она даже пискнула…
По женскому обыкновению она тут же начала рассказывать, как провела день.
- Я тут у тебя всю малинку общипала! Такая вкусная!
Сергей Петрович окинул взглядом кусты малины. Действительно, красных ягод не было видно. Только в одном месте густо краснели нетронутые ягоды.
- А тут почему не объела?
Бэлла страшно округлила свои и без того огромные глаза, как-то очень по-кавказски изогнула губки и страстно зашептала:
- Тут огромный кузнечик сидит! С саблей! Я раздвинула листики, чтобы ягодки сорвать, а он на меня ка-ак посмотрел! Я сразу назад отпрыгнула…
«Боже! – в который раз поразился Сергей Петрович, - и этот ребёнок ездил на выезды неизвестно к кому!».
- А там рвала? – показал он на большой малинник на другой стороне участка.
- Нет, - смущённо потупилась Бэлла, - туда я ещё не рискнула…
Она была прелестна в своём детском восприятии мира, где ей угрожает страшный кузнечик с саблей, а малинник в двадцати метрах кажется дальним лесом, полным опасностей…
- Котя, - прервала его мысли Бэлла, - ты ничего не заметил?
Сергей Петрович посмотрел вокруг и с изумлением уставился на оконные рамы: они сияли белизной свежей краски.
- Ой, ты окна покрасила?
- Да, - просияла Бэлла. – тебе нравится?
- Ещё бы!
- Тогда смотри!
И, испытующе глядя на него, толкнула распахнутую дверь. Дверь стала медленно затворяться, и Сергей Петрович увидел, что наружная сторона её выкрашена в ядовитый зелёный цвет. На фоне некрашеных, потемневших от времени брёвен, она смотрелась жутким пятном. Он ахнул и на секунду даже заслонил рукой глаза. Бэлла, сияя, смотрела на него, довольная произведённым эффектом.
«Ну, что с ней поделаешь? – стал успокаивать себя Сергей Петрович, - она ведь хотела, как лучше…». Он обнял и поцеловал Бэллу.
- Котя, - затараторила она, - я тебе харчо сварила! Я вообще не люблю готовить, но для тебя мне приятно! Я пошла в магазин, а там как раз бараньи рёбрышки лежат! То, что нужно для харчо! Я маме несколько раз звонила, консультировалась, спасибо, что ты мне денежек на телефон положил! Мама так обрадовалась, что я пытаюсь готовить!
- Солнышко, ты – прелесть! Я уверен, что твоё харчо – самое вкусное в мире!
Они зашли в дом, и Сергей Петрович не узнал свою скромную избушку. Всё, что можно, было вымыто, выстирано и вычищено, над плитой сохли его футболки, стол сиял новой клеёнкой, а на полу был расстелен ковёр, который достался Сергею Петровичу от соседа и несколько лет лежал свёрнутым у стены.
«Да-а, - подумал он, - умеют южные народы воспитывать своих женщин!».
Они накрыли на улице стол, и Бэлла торжественно водрузила на него большую красивую кастрюлю из нержавеющей стали с прозрачной крышкой, которую, к своему удивлению, обнаружила у Сергея Петровича. Он привык обходиться малым, но это малое было у него, как правило, высококачественным.
Сергей Петрович нарвал в огороде лука, петрушки, кинзы – он любил зелень к обеду – и они сели за стол. Бэлла, сияя, налила ему харчо, и он млел от счастья: как приятно, когда еду подаёт прелестная молодая женщина! Тем более, что харчо, действительно, оказалось очень вкусным.
К чаю он торжественно выставил на стол привезённую бутылку алтайского бальзама.
- Что это? – заинтересовалась Бэлла.
- Бальзам. Я очень люблю добавить его в чай или кофе для аромата.
- А можно так попробовать?
- Да пробуй, конечно! Но он – крепкий, сорок пять градусов.
Сергей Петрович принёс маленькие рюмки и налил Бэлле. Сам он не любил крепкие напитки. Да и не пьют бальзамы из рюмок.
- Себе тоже налей! Что же, я одна буду пить?
Сергей Петрович повиновался.
Бэлла пригубила.
- Вкусный! – сверкнула она глазами и допила одним глотком.
Бальзам обжёг ей слизистую рта, и она, сморщившись, часто-часто задышала. Сергей Петрович изумлённо наблюдал за ней. Как можно пить такой благородный, тонкий напиток, словно водку?
Отдышавшись, Бэлла закусила помидоркой.
- А мне понравилось! Давай ещё?
И, не дожидаясь ответа, взяла бутылку, наполнила себе рюмку до краёв и потянулась к рюмке Сергея Петровича.
- Мне не надо! – прикрыл он свою рюмку ладонью, - у меня ещё есть.
- Немножко! Обновить! – настаивала Бэлла.
Сергей Петрович был шокирован. В его компаниях женщины никогда не притрагивались к бутылке. Им всегда наполняли бокалы мужчины, а если забывали, женщина могла только деликатно напомнить. А повадки Бэллы напоминали посиделки алкашей во дворе у заднего входа винно-водочного магазина, где на перевёрнутом ящике, накрытом газетой, стоит бутылка водки и банка килек, и нет ни мужчин, ни женщин, а только собутыльники…
А Бэлла залпом опрокинула в рот свою рюмку и опять часто-часто задышала и замахала перед губами ладошкой, проветривая обожжённую слизистую.
Сергей Петрович начал что-то рассказывать, но почувствовал, что Бэлла его не слушает. Наклонив голову, она сосредоточенно уставилась в пустую рюмку. Рука её снова потянулась к бутылке.
- Давай, больше не будем пить, - Сергей Петрович завинтил на бутылке крышку и унёс в дом.
- Ну-у, начинается! – услышал он вслед.
Когда он вернулся, Бэлла с недовольным лицом ковырялась вилкой в тарелке с помидорами.
- Никогда ничего мне не запрещай, - тихо, но очень веско произнесла она.
«Я был неправ. Мне следовало сказать: «Ты пей, а я не буду». Она ведь не стала бы пить одна» - подумал Сергей Петрович.
Они молча убрали со стола.
Сергей Петрович занёс стол в сарай на ночь (вдруг пойдёт дождь) и увидел там банки с краской и кисти.
«Ну, чисто – ребёнок! – смягчаясь, подумал он. – Поиграла, побросала игрушки и убежала играть в другие…».
- Пойдём, погуляем, - нежно глядя ему в глаза, Бэлла взяла его под руку.
Перед красотой природы все гнетущие мысли отступили. Снова его Белочка, обхватив обеими руками его руку и касаясь своим округлым бедром его бедра, шла рядом своей женственной походкой, что-то негромко ворковала и время от времени ласково поглядывала на него, а вокруг высились стройные сосны и мохнатые ели.
- Котя, мне нужны курочки! Восемь курочек! И петушок! Ты мне купишь курочек? И сделаешь загончик?
- А ты умеешь за ними ухаживать?
- Да! У нас дома были курочки.
«Курочки тебе будут нужны не дольше, чем был нужен котёнок…» - грустно подумал Сергей Петрович, но вслух бодро произнёс:
- Конечно, куплю, Солнышко! И загончик сделаю.
- Спаси-ибки! – Бэлла кинулась ему на шею и поцеловала.
- Котя, а почему у тебя нет машины?
«До чего причудливы зигзаги женской мысли. Интересно бы проследить в её мозгу, как осуществился переход от курочек к машине?» - усмехнулся про себя Сергей Петрович.
- Киса, я бы вполне мог купить машину на деньги, которые за год оставляю в салонах. А если – за два, то и очень неплохую. Хотя не шикарную. Но, во-первых, у меня по этому вопросу принципиальная позиция, а, во-вторых, мне машина не нужна.
- Как не нужна?
- Видишь ли, за редким исключением, когда машина, действительно, необходима по работе или для регулярных поездок на дачу, у подавляющего большинства владельцев машина – это элемент престижа. Машина требует много ресурсов, как денежных, так и временных: техосмотр, профилактика, ремонт, заправки, гараж… Взятки гаишникам… В гостях, в ресторане – не пей… Гораздо дешевле и удобнее тормознуть такси или частника. Приехал, расплатился – и никаких проблем с парковкой. И не думай, что угонят или вскроют. Но ведь человеку нужно быть не хуже других! И даже хочется – лучше! Вот и стремятся ездить в роскошных лимузинах. И большинство женщин, в первую очередь, смотрят, какая у мужчины машина.
Да и в пробках сейчас приходится стоять. Проходя мимо верениц стоящих в пробках машин, я думаю: «Какой я умный, что не в машине!».
- А принципиальная позиция какая?
- Ты видишь, что творится в городе? Он весь забит машинами. Во времена моего детства дворы были заполнены детьми, а сейчас – машинами. Детям негде играть. Опять же – пробки, в которых стоит и общественный транспорт. Нормально перемещаться можно только на метро. Ужасная загазованность воздуха. Если каждый житель приобретёт автомобиль, в городе будет невозможно жить. Но люди не хотят об этом думать. Это напоминает мне ситуацию с едой. Человечество достигло изобилия в производстве продуктов питания и стало страдать ожирением, поскольку инстинкты, сформировавшиеся миллионы лет назад в условиях недостатка пищи, требуют: ешь, сколько сможешь съесть, причём самыми вкусными кажутся самые калорийные продукты. В конце концов, люди осознали опасность переедания и стали контролировать свой вес. В потреблении вещей (а сейчас уже престижно иметь и собственный самолёт) тоже будет достигнут такой уровень, когда люди поймут, что вещи подавляют их. Представь, что у каждого человека будет собственный самолёт с собственным аэродромом. Кто от такого откажется? Но тогда на Земле не останется свободного места – вся поверхность будет покрыта аэродромами. Чтобы нормально жить, люди должны ограничивать себя в потреблении.
- Ну, от того, что ты не купишь машину, в мире ничего не изменится.
- Знаешь, когда я был студентом, в Ленинград приехал из Москвы студенческий театр «Наш дом». Мне врезался в память один эпизод. Уж не помню, по какому поводу, на сцену вышел актёр со словами: «А что я могу один?». Потом – второй с той же фразой, потом – ещё и ещё… Вскоре вся сцена заполнилась хаотично бродящими людьми, растерянно повторяющими: «А что я могу один?». Постепенно их шаги и голоса стали подчиняться единому ритму, и вот уже стройная колонна марширует в ногу, громко скандируя: «А что я могу один! А что я могу один!».
- Я никогда не делаю того, что считаю неправильным, - добавил Сергей Петрович.
Бэлла помолчала.
- А я делаю… - промолвила она, глядя под ноги. – Знаешь, иногда мне так хочется тебе что-то рассказать… Прямо – рвётся! Но я не хочу, чтобы ты думал обо мне совсем уж плохо…
- Киса, пожалуйста, не рассказывай мне ничего из твоей жизни в Москве. Даже если я сам тебя буду спрашивать. Конечно, мне безумно любопытно, но твои рассказы слишком мучительны для меня.
- Я тебя понимаю и многое не рассказываю, чтобы не травмировать твою психику.
- А как переносила эти события твоя психика?
- Ну, - усмехнулась Бэлла, - я же среди мальчишек росла…
- Ты, возможно, удивишься, но я – тоже, – усмехнулся и Сергей Петрович, – но твои рассказы для меня – настоящий шок!
Бэлла не ответила, только пожала плечами. Она смотрела перед собой застывшим взглядом, погрузившись в воспоминания. Наверное, перед её взором вставали эпизоды московской жизни…
Вдруг Бэлла обеими руками вцепилась в руку Сергея Петровича и замерла. Прямо на них по дорожке неслась большая собака. Она выскочила из-за поворота метрах в ста и приближалась большими скачками.
- Не бойся. Собаки всегда нападают с лаем. Молча может напасть только специально обученная служебная собака. И не гляди на неё: животные воспринимают прямой взгляд как угрозу.
Собака пронеслась мимо, не взглянув на них.
- Котя, ты гений!
- Да ладно тебе, - смущённо усмехнулся Сергей Петрович.
- Ты гений, Котя! Ты – гений!
Сергей Петрович понимал всю безосновательность такого заявления, но, всё равно, было чертовски приятно! Мужчины тоже любят комплименты.
Возвратились они уже в сумерках, когда сырой ночной воздух наполнился комариным зудом. Глядя на серую, покосившуюся избушку, Сергей Петрович вздохнул:
- Эх, всё мечтаю новый дом построить, да времени нет… И деньги все в салонах оставляю… Но теперь, может, всё изменится? – и с любовью посмотрел на Бэллу.
- Котя, давай, построим новый дом! Красивый! С верандой! – пылко заговорила она, сверкая очами. – Я буду тебе помогать!
«Построим!» – мысленно повторил за ней Сергей Петрович, не веря своим ушам: Бэлла объединила их обоих в единое целое!
Следующие два дня прошли по сложившемуся распорядку: Сергей Петрович приезжал с работы, традиционно отправляя из электрички смс-ку: «Проезжаю Мышкино». На пустыре, через который шла тропинка со станции, он набирал букет цветов. Бэлла с радостным визгом выпрыгивала из-за ёлочки и кидалась к нему на шею. Затем она усаживала его за стол и угощала любовно приготовленным ужином, после которого они отправлялись купаться на озеро, благо, дни стояли жаркие. По пути они беседовали обо всём на свете. Бэллу никак нельзя было назвать болтушкой, её речь всегда была осмысленна, хотя и украшена милыми женскими алогизмами.
Энергия в ней бурлила. Каждый день в избушке происходили какие-то изменения, передвижения. Эта маленькая, тоненькая женщина в одиночку ворочала столы, шкафы, матрасы…
У Сергея Петровича имелась подборка очень интересных книг по психологии, но Бэллу они не заинтересовали. Зато она с неожиданным интересом погрузилась в чтение трёхтомника Власа Дорошевича «Каторга». По своему обыкновению, она не делилась впечатлениями, лишь однажды на прогулке вдруг молвила:
- Интересную мысль я прочла в твоей «Каторге»: «Сколь бы низко ни пал человек, он всегда найдёт возможность пасть ещё ниже».
Сергей Петрович поразился. Он вспомнил эту фразу в книге, но при чтении не обратил на неё внимания, не задумался. А Бэлла, видимо, соотнесла её со своею судьбой…
Из деликатности Сергей Петрович не стал задавать вопросы, хотя очень хотелось. Его пронзила острая жалость к этой девочке, такой прелестной, игривой, забавной, но живущей по законам ужасного мира проституток, сутенёров и бандитов и почувствовавшей что-то близкое в жизни сахалинских каторжан…
«Белочка, будь со мной, и я сделаю всё, чтобы ты обрела счастье!» - с нежностью думал он, глядя краем глаза на маленькое аккуратное ушко и завитки чёрных волос над ним.
- Ты всегда такая немногословная или только со мной? – попытался он скрыть переполнявшие его чувства за внешней иронией. – Небось, с подружками трещишь без умолку.
- У меня нет подружек, - беззащитно подняла она на него огромные глаза. – Ты – моя подружка!
- Ну, дома-то, наверное, остались?
- Нет… У нас не принято. Девушка должна быть в семье.
«Как вы там живёте… Средневековье…» - подумал Сергей Петрович, вспоминая толстых тёток во всём чёрном, с повязанными чёрными платками головами, на фотографиях, которые Бэлла как-то показала ему на экране своего телефона.
А Бэлла, помолчав, сказала решительно:
- Котя, завтра я поеду в город. Мне надо заработать денег перед отъездом. Хоть что-то домой привезти. У мамы проблемы… Конец недели – самая работа.
Расслабленно-умиротворённое состояние Сергея Петровича мгновенно сменилось напряжённой работой мысли. Он не мог допустить возвращения Бэллы в бордель. Это был бы конец всему. Как раз сегодня ему выдали на работе десять тысяч для покупки необходимого оборудования.
« Завтра – пятница, можно представить дело так, что не успел купить. А в понедельник – зарплата» - молнией пронеслись в мозгу расчёты.
- Ну, сколько ты там за три дня заработаешь? – как бы балагуря, небрежно усмехнулся он, - Тысяч десять? Вот тебе! – и он широким жестом достал из кармана купюры.
Наградой ему был радостный и нежный взгляд огромных глаз.
Помолчав немного, Бэлла робко спросила:
- Котя, а ты не мог бы одолжить мне ещё двадцать тысяч? Я отдам!
- Ну, разумеется, Солнышко!
«Да-а, в отношениях с женщинами дело рано или поздно обязательно доходит до денег. Ну, что ж, это естественно, так в природе устроено: самцу от самки нужно здоровье, внешним проявлением которого является красота, а самке от самца – ресурсы, чтобы обеспечить детей. Но где же взять деньги? Пожалуй, единственный вариант – снять проценты с вклада. Там как раз примерно столько должно было набежать. Чёрт, как жалко! Проценты капитализируются…Но если я ей не помогу, что-то надломится… Не будет уже прежнего… А-а, чёрт с ними, с деньгами! Разве деньги могут выпрыгнуть из-под ёлочки и с радостным визгом повиснуть на шее?» - мгновенно пронеслось в голове Сергея Петровича.
- И не надо ничего отдавать. Я не могу взять у тебя деньги, заработанные таким способом.
Слава Богу, Бэлла не стала рассыпаться в благодарностях, а только молча крепко прижалась к его руке.
«Какая она всё-таки деликатная и тонко чувствующая!» - в который раз восхитился Сергей Петрович.
На следующий день после работы Сергей Петрович зашёл в банк и снял со счёта требуемую сумму.
Он ехал в электричке, и душа его пела: «Еду, еду, еду к ней, еду к любушке своей!». Он ещё не говорил Бэлле слов любви, это было преждевременно, но чувства переполняли его, он понимал, что снова влюблён, и наслаждался этим прекрасным состоянием, которое уже не чаял пережить ещё раз в своей жизни.
Жалость по деньгам давно улетучилась, и он ощущал только радость от предвкушения доброго дела.
Традиционно послав смс-ку: «Проезжаю Мышкино» и набрав на пустыре цветов, Сергей Петрович почти бегом нёсся по улице к заветной калитке.
Из-под ёлочки почему-то никто не выпрыгнул. Сердце Сергея Петровича провалилось куда-то глубоко-глубоко… Тяжёлое предчувствие охватило его…
Но в доме его встретила поцелуями сияющая улыбкой его Белочка. На этот раз она была не в шортиках, а в роскошном бордовом платье, по всей поверхности которого были нашиты маленькие блестящие бордовые кружочки, и выглядело это, как чешуя змеи. Стройные ноги облегали ажурные чулки, дополняли наряд изящные туфли на высоченном каблуке, а волосы Бэллы были заплетены в несколько тоненьких косичек, плотно охватывающих голову, оканчивающихся у шеи и распускающихся ниже в пышные кудри. В этой причёске она была необыкновенно хороша!
Сергей Петрович подхватил её на руки, закружил, зацеловал, а она, счастливо хохоча, болтала ногами…
Опустив Бэллу на пол, Сергей Петрович отвернулся, чтобы поставить в вазу принесённый букет, а Бэлла процокала каблучками в свою комнату.
- Опа – услышал Сергей Петрович. Обернувшись, он увидел Бэллу, картинно изогнувшуюся в раме дверного проёма с отставленной ножкой и оттопыренной попкой. Сзади её подсвечивали сквозь окно лучи заходящего солнца. Запрокинув голову, она пила из банки энергетик «Red Bull».
- Как ты можешь пить эту гадость? – вырвалось у Сергея Петровича.
- Должна же я чем-нибудь травиться! – с хохотом ответствовала Бэлла и снова, запрокинув голову, изрядно хлебнула из банки.
В мозгу Сергея Петровича вспыхнуло воспоминание детства: куриные яйца в магазине лежат в ячейках на специальной подставке, а снизу их просвечивает яркая лампа, и в тухлых яйцах видны большие чёрные пятна. Вот такое же огромное чёрное пятно, высвечиваемое солнечными лучами, виделось ему внутри прекрасной оболочки, именуемой Бэллой.
Эта картина: красивая, эротично изогнувшаяся женщина в сексуальном наряде, вульгарно хлебающая из банки ядовитое пойло, – была так характерна для обитательниц борделей, что вернула Сергея Петровича к тем мыслям, которые он упорно стремился подавить в себе.
«Она никогда не сможет избавиться от проведённых в борделе лет. Время от времени они будут вылезать то здесь, то там…» - горько думал он. Вспомнилось, как Бэлла с гордостью рассказала про эпизод в банке, когда какой-то мужик попытался пролезть перед ней без очереди, а она лихо послала его на три буквы.
«- Зачем ты так нарочито демонстрируешь свою принадлежность к социальному дну?» - спросил тогда Сергей Петрович. И добавил: «Вот и меня когда-нибудь так пошлёшь, когда попривыкнешь… Ведь жизни без конфликтов не бывает…». «– Ну, что ты, Котя! – защебетала Бэлла, нежно гладя его по плечу, – я тебя всегда буду слушаться и говорить только: ты мой пуся-пуся!».
Тяжёлые думы столь явно отразились на его лице, что Бэлла, видя его изменившееся настроение, стала остервенело стаскивать с себя платье, чулки и швырять на кровать:
- Вот так ждёшь… Готовишься…
Переодевшись, она вышла на крыльцо с пачкой сигарет и демонстративно закурила.
«Ну, вот. Так и знал. Только повода ждала. Так же будет и с алкоголем, и с наркотиками…» - устало подумал Сергей Петрович.
Повисшая тишина была невыносима. Сергей Петрович накинул куртку и вышел из дома. Вслед он услышал:
- Я буду пить, когда хочу и сколько хочу!
- Ну, конечно, Солнышко, ты же – свободная личность, – бросил он, не оборачиваясь.
Как всегда, лесная дорожка принесла облегчение. Он долго шёл, отмахиваясь от комаров берёзовой веткой. Поворачивать обратно не хотелось.
«Вот так бы идти и идти, - думал он, - и больше ничего в жизни уже не надо… Идти, пока не дойдёшь до конца…».
Домой Сергей Петрович вернулся затемно, а темнеет в июле поздно. Бэлла затихла в своей комнате. Стремясь избежать каких-либо контактов с ней, он быстро разделся и лёг в кровать. Но тут же послышались лёгкие шажки.
- Котя, я к тебе!
Только что он не хотел ни видеть, ни слышать её. Но когда Бэлла, нырнув под одеяло, прильнула к нему, Сергею Петровичу, как ни странно, стало легче. Он обнял её. Она приникла головкой к его груди…. Никакие слова, никакие объяснения не сравнятся с силой такого единения мужчины и женщины…
Но душа Сергея Петровича была истерзана переживаниями, и ему хотелось только одного: забыться сном, чтобы вырваться от мучавших его мыслей.
- Котя, ты меня не хочешь? – растерянно молвила Бэлла.
- Я очень устал сегодня.
- Мне уйти? - явно с надеждой, что её оставят.
- Да, иди.
Пауза.
- Котя, а, можно, я съезжу домой?
- Конечно, ты – свободная личность.
Пауза.
- А, можно, я потом снова приеду?
- Конечно, - потеплел Сергей Петрович и чуть крепче обнял её. – Спокойной ночи!
Бэлла ещё не успела дойти до своей кроватки, как он уже провалился в глубокий сон.

На следующий день на работе Сергей Петрович получил смс-ку: «Котинька, приезжай скорее, я так скучаю по тебе!». Пятница – укороченный рабочий день, и когда он приехал на дачу, июльское солнце ещё жарило вовсю.
- А у меня – сюрприз! – заговорщицки зашептала Бэлла, вися у него на шее. – Мы сегодня идём на шашлыки!
Она показала на полюбившуюся ей большую кастрюлю, где замариновала мясо с луком.
Они быстро собрались.
- Котя, а у тебя есть удочка?
- Есть.
- Ой, давай, возьмём! Я так люблю рыбу ловить!
- Киса, сейчас уже клёв кончился. Да и место, удобное для шашлыков, не годится для ловли рыбы.
- Ну, я хоть с удочкой посижу! Пусть и ничего не поймаю! Ну, пожалуйста!
- Да ради Бога!
Они нашли полянку на берегу озера, облюбованную любителями шашлыков: там стоял мангал и даже валялся мешок с остатками специального древесного угля, так что Сергею Петровичу не пришлось собирать дрова. «Это ж надо! – поразился он, - люди едут в лес, где полно дров, с купленным в магазине углём!».
Он начал нанизывать мясо на шампуры, а Бэлла, к его изумлению, вдруг принялась поедать плавающие в крови кольца репчатого лука. Это шокировало Сергея Петровича, но, в то же время, очень шло к её кавказской наружности. Было в этом что-то дикое, первобытное…
«Дикий народ, дети гор» - вспомнилась ему бессмертная фраза Ильфа и Петрова.
- Дикая горянка, - произнёс он с улыбкой, покачав головой. - А ты не боишься какого-нибудь глиста словить?
- А-а, - отмахнулась небрежно Бэлла.
«Ей совершенно безразлично собственное здоровье» - ещё раз утвердился в этой мысли Сергей Петрович.
Наевшись лука с кровью, Бэлла насадила на крючок червячка и закинула удочку, вперившись горящим взглядом в поплавок так, словно ожидала поклёвки не менее как осетра. На самом деле глубина под поплавком над чистым песчаным дном была не более полуметра, и шансов на поклёвку не было никаких, тем более, что шёл уже десятый час, и рыба ушла на глубину. Но Бэлла была счастлива, как трёхлетний ребёнок, которому занятая домашними делами мама соорудила удочку из карандаша и нитки с привязанной на конце пуговицей и посадила «ловить рыбу» перед тазом с водой, чтобы хоть чем-то занять неугомонное чадо. А Сергей Петрович млел от счастья, любуясь ею. Ему безумно нравились эти её детские черты.
Шашлыки получились отменные, и к ним очень подходило домашнее вино из чёрной рябины, которого у Сергея Петровича оставалось ещё литров двадцать. Но было уже поздно, в воздухе вились тучи комаров, против которых был бессилен даже дым костра. Наскоро поев, Сергей Петрович с Бэллой двинулись домой. Бэлла, расслабленная от обильной еды и вина, медленно шла, обхватив обеими руками его руку и тесно прижавшись.
- Котя, хочешь, я наряжусь для тебя в костюм монашки?
- Да! – встрепенулся Сергей Петрович.
Это были его давнишние сексуальные фантазии: девушка в костюме монашки или медсестрички.
- А где ты его возьмёшь?
- А у меня в сумке лежит…
Ничего себе! Значит, она выходила в этом костюме к клиентам! И после них – предлагает ему… Проклятье! Сколько можно этим мучиться? Что – костюм? Ведь она предлагает ему своё тело, пользованное за семь лет работы в борделе тысячами клиентов… И надо раз и навсегда решить для себя этот вопрос…
- Ой, Котя, что это? – прервала Бэлла его мысли, указав на растущие у обочины прямо из земли большие тёмно-зелёные листья.
- А это – твой тёзка: ландыш.
- Ой, никогда не видела, как он растёт! А что это за ягодки оранжевые?
- Это его плоды.
- А их есть можно?
- Нет. Они ядовитые.
- Как жалко! Так и хочется попробовать!
Некоторое время Бэлла внимательно рассматривала ландыши, потом задумчиво произнесла:
- Интересно, почему всё ядовитое так привлекательно?
Сергей Петрович внимательно смотрел на неё. О чём она думала в эти минуты?
Всю обратную дорогу Сергей Петрович воображал костюм монашки. Интересно, как он выглядит? Сергей Петрович и страстно желал Бэллу в этом костюме, и боялся, что, увидя, начнёт представлять, как она выходит в нём к клиентам и что они с ней делают…
Но Бэлла, видимо, по женскому обыкновению просто сболтнула и тут же забыла об этом. Придя домой, они быстро попили чаю и без всяких костюмов устремились в постель: замечательный вечер требовал продолжения. Напоминать о костюме Сергей Петрович не стал: не в его обыкновении было что-то выпрашивать.
В предчувствии близкой разлуки они распалились, и Сергей Петрович попросил Бэллу сделать то, что ему не раз делали феи в салонах, правда, за дополнительную плату.
- ??? Ну, уж нет! – посерьёзнела Бэлла и значительно добавила: - Я этого никогда никому не делала.
Видимо, она считала такой аргумент очень весомым и исчерпывающим. А для Сергея Петровича он прозвучал так: «Я буду делать для тебя только то, что уже делала тысячам других клиентов, и ничего более». Вот так: на словах – самый лучший, идеальный мужчина, а на деле – заурядный клиент, один из тысяч. Он вспомнил её рассказ, как психологически трудно было ей, приехав в Москву, осваивать некоторые виды сексуальных услуг, востребованные взыскательными столичными мужчинами. Но она ведь переступила через себя и стала это делать ради денег! И теперь вроде даже делает это с удовольствием. А ради него – не хочет! К тому же, каждую из этих услуг она кому-то делала впервые. Никому не делала, а этому – сделала! Почему бы и Сергею Петровичу не стать первым в этом? Ведь каждому мужчине хочется быть первым у женщины. Ну, если не получилось быть совсем самым первым, - так пусть будет первым хоть в чём-то! Какое счастье было бы услышать: «Милый, я никому никогда этого не делала, но тебе – сделаю, первому и единственному!»… Но – увы…
Но Сергей Петрович был не вздорным человеком. Он признавал право других жить по тем законам, которые они считают правильными, и умел гасить пожары своих обид. Тем более, что, отказывая в чём-то, люди обедняют, прежде всего, собственную жизнь, ибо больше отдашь – больше и получишь.

Выходные пролетели в прогулках, купаниях, скромных дачных пиршествах, пении под гитару…
В понедельник Сергей Петрович, отпросившись с работы, проводил Бэллу на вокзал и посадил в поезд, идущий на Кавказ. Вещей у неё было совсем немного, только самое необходимое в дорогу, остальное она оставила у него. Это его очень успокаивало: значит, вернётся.
- Солнышко, к твоему приезду будет готов загончик, и в нём будут гулять восемь курочек и петушок. – Дав слово, Сергей Петрович всегда держал его.
Но Бэлла, сначала непонимающе посмотрев на него, тут же сообразила, о чём речь, и мягко улыбнулась:
- Котя, ладно, не надо курочек.
«Вот ведь – импульсивная натура!» - нежно подумал Сергей Петрович.
Проводив Бэллу, Сергей Петрович сел на электричку и поехал на дачу. Обычно он в пути что-нибудь читал, но сейчас не мог сосредоточиться: мысли были только о Бэлле. Какое чудесное приключение подарила ему жизнь! Он вспоминал их прогулки, их беседы, их ночи…
Проезжая Мышкино, он остро ощутил, что теперь некому послать СМС-ку. Как он раньше жил без этого? Как пуста жизнь в одиночестве, без любви…
Он вошёл в калитку. Из-за ёлочки никто не выпрыгнул. В избушке по стенам и над печкой не висели кружевные трусики и лифчики. Но ещё осталось присутствие Бэллы в расстеленном ковре, чистых занавесках, пузырьках и тюбиках на столике у её кровати, из которых она взяла с собой менее половины, и общем порядке, который давно забыла его холостяцкая берлога. Единственный стул (ещё имелось несколько табуреток) был покрыт мягким ватным одеялом. С первого дня Сергей Петрович уступил его Бэлле, и она сразу по-женски уютно обустроила его. «Вот ведь – женщина! Мужику и в голову не придёт так себя баловать!» - с нежностью думал Сергей Петрович, глядя на стул, который они прозвали «троном». Ещё сегодня утром, за завтраком, на этом троне радовала его глаза очаровательная попка Бэллы, он любовался плавными округлыми линиями её фигурки…
Но жизнь продолжалась. Каждый день теперь они обменивались СМС-ками, несколько раз Сергей Петрович звонил Бэлле, и не было в его жизни ничего важнее этих ничего не значащих разговоров.
За несколько дней до возвращения Бэллы Сергей Петрович вдруг получил СМС-ку: «У меня финансовые проблемы. Не мог бы ты прислать денег?».
Сергей Петрович крайне удивился. Бэлла – у себя дома, среди родных, в обширной мусульманской семье, в которую входят не только папа, мама и дети, но и множество родственников, которые у русских считаются дальними. В своих рассказах Бэлла никогда не говорила: «двоюродный брат (или сестра)», - а всегда: «братик, сестричка», и только по ходу рассказа обнаруживалось, что они – не родные, а двоюродные или троюродные. Русский никогда так не скажет.
И вот, оттуда, из родного дома, Бэлла обращается к нему с такой просьбой. Что это: проверка?
«Сколько и куда?» - написал Сергей Петрович, твёрдо решив, что больше десяти тысяч не пошлёт.
«Пять тысяч» - тут же пришёл ответ.
«Ну, это – немного» - решил Сергей Петрович и выслал деньги, хотя удивился ещё больше: такую ничтожную сумму не одолжить у себя на родине и писать в Петербург мужчине, которого знаешь без году неделя?
«Милый, ты – волшебник!» - прочёл он на следующий день.
Но вот наступил долгожданный день приезда, и Сергей Петрович стоял на перроне, примерно в том месте, где должен остановиться вагон с Бэллой, держа в руках пышный букет самых лучших роз.
Электричка на дачу отправлялась через восемь минут после прибытия поезда, и Сергей Петрович, уже купив билеты, попросил Бэллу заранее выйти в тамбур, чтобы быть первой на выходе. Но, когда поезд уже шёл вдоль перрона, Бэлла сообщила, что она перешла в первый вагон.
«Какая умница! – восхитился Сергей Петрович. – Прошла с багажом полпоезда, чтобы не подвести! Верный товарищ!».
Бэлла вышла первой, усталая, бледная, в скромном сереньком платьице до колен, вся такая тихая и незаметная, и бесконечно родная, только глаза в пол-лица сияли. Идя по перрону, она, не отрываясь, смотрела в глаза Сергею Петровичу и даже не заметила букет. Когда же он протянул ей его, тихо ахнула и на мгновение приникла щекой к его щеке. Это было сильнее самых жарких поцелуев!
- Спасибо… Меня ещё никогда так… - прошептала Бэлла.
«Как – так? – завертелось в мозгу Сергея Петровича. – Никогда вообще не дарили розы? Вряд ли. Никогда не встречали с цветами у поезда?». Но расспрашивать было бы неделикатно, да и не время.
Они быстро перешли на другую платформу и зашли в электричку. К счастью, были свободные места.
Только они сели, электричка тронулась. Пошли обычные расспросы: «Ну, как ты? А ты?...», - но очень скоро Бэлла стала клевать носом и клониться головкой на плечо Сергея Петровича. На жёстком плече было неудобно, и Бэлла всё никак не могла устроиться. Надо бы её обнять, но Сергей Петрович очень стеснялся такой очевидной разницы в возрасте.
«Да что это я?!» - возмутился он после пары минут борьбы с собой и решительно обнял Бэллу. Наградой ему был благодарный взгляд её подёрнутых поволокой усталости глаз. Она тут же уютно прильнула к его плечу и задремала, а Сергей Петрович замер, боясь её потревожить. Душа его ликовала: это и есть счастье!
Но вот и их станция. Подремав в электричке, Бэлла ожила и очень эмоционально радовалась всему:
- Здравствуй, колодец! Здравствуй, калитка! Здравствуй, ёлочка!
Как всегда, стол накрыли на улице. Сергей Петрович накануне приготовил обед, и осталось только разогреть.
Заморив червячка с дороги, Бэлла, как всегда, немногословно, стала рассказывать, делая паузы, чтобы ещё чего-нибудь пожевать.
- Мама так обрадовалась, что я больше не курю…
- А ты не куришь?
- Нет…
……………….
- Знаешь, я к гадалке ходила. Там у меня есть гадалка, я к ней давно уже хожу, и она всё очень точно предсказывает. И она сказала, что моя жизнь изменится, я буду с мужчиной, небогатым… Ну, среднего достатка… Намного старше меня… И к Новому году я залечу…
- Киса, извини, но ты сама просила обращать твоё внимание… Не обижайся… Вот ты сейчас сказала… Солнышко, залетают – тёлки, а женщины – беременеют.
- Ой, извини…
……………………
- И ещё я тёте рассказала… Про тебя… Правда, я твой возраст уменьшила на десять лет – ничего? Она так обрадовалась! Говорит, давно пора…
……………………
Сергей Петрович слушал и не верил ушам. В его ли жизни это происходит? Эта красавица строит серьёзные планы на жизнь с ним!
А Бэлла продолжала:
- Знаешь, я хочу, чтобы всё было честно… Насчёт зале… забеременеть. У меня с этим проблема. Я в юности застудилась… Зимой промочила ноги и ходила целый день в мокрых сапогах. Думала: а-а, ничего… Заработала воспаление. Правда, врачи ничего не находят, говорят, что всё в порядке, но… не получается…
- А ты пробовала?
- Да, в Москве даже специально… С хорошим другом…Полгода…
- А если бы получилось? Жила бы с ним?
- Нет… Аборт бы сделала…
«Кошмар! – ужаснулся Сергей Петрович, - зачать человечка для эксперимента, чтобы потом убить… Как она так может? Неужели она такая безжалостная?». Вспомнились прибинтованные к кулачкам болты…
Но сидящая перед ним Бэлла была так красива, нежна и женственна, что красота, как всегда, победила.
- Ничего, Солнышко, мы попробуем, и у нас всё получится!
- Да, Котя! – просияла Бэлла.
А в лесу уже пошли грибы. Бэлла никогда в жизни не собирала грибы. Сергей Петрович дал ей денег, и она купила блестящие пластиковые сапожки, зелёные и такие маленькие, что Сергею Петровичу они казались игрушечными, кукольными, по сравнению с его сапожищами из грубой чёрной резины. Но её ножки туда свободно помещались, и она могла в них даже ходить.
Сергей Петрович предложил ей корзину чуть поменьше своей, но она смущённо показала глазами на совсем маленькую корзиночку, с которой ходил по грибы его сынишка, когда ему было пять лет. Её восприятие себя маленьким ребёнком очаровывало Сергея Петровича.
В сапожках Бэлла уже не так боялась и спокойно ходила по лесу. Перед каждым найденным грибком она прыгала, радостно пищала и хлопала в ладошки. Особенно ей нравились лисички. Очень быстро она выучила все основные виды грибов и уверенно определяла найденный гриб. В лесу ей очень нравилось, и часто она обращала внимание Сергея Петровича на красоты, к которым он уже привык и не замечал, тем более, что всё время смотрел в землю в поисках грибов. А теперь он словно видел природу глазами Бэллы, впервые попавшей в северные леса, и эта новизна впечатлений была чудесна!
- Котя, я впервые в жизни собираю грибочки! И-и-и!!! У меня с тобой столько всего впервые! У меня никогда не было такого лета!


Их совместная жизнь была уже делом решённым, и они вовсю строили планы на будущее. Дни текли без малейшей шероховатинки в их отношениях. Лишь однажды Сергей Петрович вдруг услышал:
- Котя, а вот… когда я тебе поднадоем… ну-у, через год… ты бы хотел секс втроём? С какой-нибудь девушкой?
- Почему это ты мне надоешь? – вытаращил глаза изумлённый Сергей Петрович. – И с какой девушкой?
- Ну-у, с какой-нибудь…
- А где мы её возьмём?
- Купим…
Сергея Петровича опять резанул цинизм Бэллы. Как можно о человеке, тем более, о девушке, говорить: «Купим»?
«Э-э, милая, - подумал он, - не обо мне ты печёшься, а о себе. И не девушка тебе будет нужна, а хороший жеребец. Видимо, уже сейчас тебе становится скучновато. Привыкла к большому количеству секса с разными мужчинами».
- А, может, не девушку, а парня?
- Нет, парень не нужен, - скромно молвила Бэлла, жеманно опустив реснички.
- Слушай, а ты сможешь порвать со своей профессией? Я много читал, что бывших фей не бывает. Почти все, кто уходит, потом возвращаются. Не хватает секса, адреналина, да и быстрые деньги влекут. Лёгкими их не назовёшь, но они быстрые.
- Котя, я смогу. Я с героином порвала, а это – труднее, - очень серьёзно ответила Бэлла.
«Ну, что ж, может быть. У неё очень сильный характер» - подумал Сергей Петрович.
Тем не менее, этот разговор насторожил его, и он с удвоенной энергией принялся исполнять свои «мужские обязанности». Однако Бэлла всё чаще стала избегать его домогательств, и он уже начал понемногу беситься от неудовлетворённости.
В очередном походе за грибами Бэлла, как всегда, в восторге порхала по лесу, а Сергей Петрович, автоматически выискивая грибы, погрузился в свои нелёгкие думы: покупка девушки, костюм монашки, отказы Бэллы…. Вдруг он услышал, как она бормочет:
- Ух, эти ложные лисички! Издали манят, а подойдёшь…
И тут Сергея Петровича осенило:
- Я понял, кто ты: ты – ложная женщина! Издали манишь, а подойдёшь - … - и он мимически с юмором изобразил облом.
- Я – ложная? – изумилась Бэлла. – Ну, смотри! Сегодня ночью тебя будет ждать магнитная буря!
«Неужели, наконец, наденет костюм монашки?» - ёкнуло сердце у Сергея Петровича.
А Бэлла в течение дня время от времени, прожигая его огнём своих глаз, делала руками пассы и страшным голосом возглашала:
- Надвигается магнитная буря!
Магнитная буря обрушилась на Сергея Петровича ночью, и это было ни с чем не сравнимо! Бэлла вполне доказала, что она – не ложная женщина. Правда, костюм монашки она так и не надела…
В один из вечеров Бэлла завела разговор о том, что ей снова надо съездить домой. Во-первых, близится семейная дата, когда ей обязательно нужно быть дома, с семьёй. А, во-вторых, там большие материальные проблемы, ей нужно заработать много денег, и она в ближайшие дни пойдёт работать. Величина названной суммы ошеломила Сергея Петровича. Но он – мужчина, и он должен решать все проблемы своей женщины.
- Я тебе уже сказал, что в бордель ты больше не пойдёшь. Я достану деньги. У меня есть вклад в банке. Правда, там меньше, чем нужно, но я ещё одолжу у сестры, у друзей…
- Котя, не надо… Я сама…
- Бэлла, либо я, либо бордель. Совместить нельзя.
Бэлла смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых смешались любовь и боль.
«Итак, как говорится, «на чёрный день» у меня не остаётся ни рубля. Случись что… А что, собственно, может случиться? Хоть раз в жизни со мной случалось что-нибудь, чтобы спасение зависело именно от денег? Нет, никогда. Да и самый чёрный день в моей жизни будет, если я потеряю Бэллу, и деньги тогда уже не помогут. Вот, что бы я выбрал: с деньгами, но без Бэллы, или без денег, но с ней? Тут и спрашивать нечего… Хотя, нужен ли я ей без денег – вопрос ещё тоже не решённый» - так размышлял Сергей Петрович ранним утром в электричке.
Днём он позвонил сестре. Её приветливый поначалу голос сразу приобрёл стальные нотки, как только разговор зашёл о деньгах. Уловив это и зная её характер, он свернул разговор. Канючить было не в его правилах.
«Вот тебе и сестра!» - горько подумал он. Он точно знал, что она могла бы выделить такую сумму, тем более, что просил Сергей Петрович всего на месяц – до зарплаты.
Он позвонил одному другу, второму, третьему, но летом застать человека в городе не так просто: все оказались в отпусках.
Вечером за ужином Сергей Петрович рассказал Бэлле о разговоре с сестрой. Её лицо исказило страдание:
- Котя! Не унижайся! Я заработаю эти деньги! Для меня это – тьфу!
- Нет. Знаешь поговорку: «Родственников даёт нам судьба. Какое счастье, что друзей мы выбираем сами!». Друзья вернутся на следующей неделе, и всё будет в порядке. И в этом нет никаких унижений. Знаешь, какие у меня друзья!
- Котя, ну… тогда… не мог бы ты хотя бы те деньги, которые имеются… надо маме срочно выслать.
- Хорошо.
На следующий день после работы он зашёл в банк.
- У Вас же срочный вклад, и до срока ещё два года! И такой процент! Сейчас процентные ставки по вкладам в два раза ниже! – удивлённо смотрела на него девушка-оператор. – И если Вы сейчас досрочно ликвидируете вклад, то Вам пересчитают начисленные за предыдущий год проценты на гораздо меньшие. При досрочной ликвидации вклада процент совсем маленький.
- Что делать, таковы обстоятельства.
Получив деньги, Сергей Петрович позвонил Бэлле:
- Хочешь, я сразу и пошлю деньги твоей маме, чтобы тебе в город не тащиться? На тот же адрес, что тебе посылал?
- Нет, Котя, - замялась Бэлла, - лучше я сама… чтобы отправителем была я…
- Ну, как хочешь.
Вечером после ужина он вручил Бэлле пачку денег.
- Завтра дождь обещают. Не забудь зонтик.
- Ой, а у меня нет…
«Боже мой, такими деньжищами ворочала, а даже зонтика нет!» - поразился Сергей Петрович.
- Вот, возьми мой.
Это был дорогой австрийский зонт, подаренный Сергею Петровичу на работе в его пятидесятилетний юбилей. Он им почти не пользовался, берёг, обходясь дешёвеньким зонтом, который сам периодически чинил, а этот привёз на дачу именно в расчёте на то, что потребуется пойти куда-нибудь под дождём вместе с Бэллой.
На следующий день, вернувшись, Сергей Петрович сразу обратил внимание, что Бэлла как-то смущённо прячет глазки.
- Котя, я, кажется, сломала твой зонтик… Я в ожидании электрички решила кофе выпить, что-то засиделась в кафе, вдруг смотрю – опаздываю, а на улице дождь, я раскрыла зонт, а он бежать мешает, я стала закрывать, а он не закрывается, ну, я как стукну! Там что-то щёлкнуло, и - вот… - она показала зонт с бессильно обвисшими сегментами.
- Ничего, Солнышко, починим! – улыбнулся Сергей Петрович, чертыхнувшись про себя: «Сколько она тут всего перебила-переломала!».
- А деньги-то отправила?
- Да. Мама так рада! Спасибо, милый!
На следующей неделе вернулись из дальних стран друзья Сергея Петровича и без каких-либо заморочек предоставили ему недостающую сумму. На душе стало тепло. «Значит, правильно жил, раз таких друзей имею!» - улыбался про себя Сергей Петрович.
Неожиданно Бэлла назначила день отъезда за три недели до семейной даты.
«Зачем так рано? – недоумевал Сергей Петрович, - сейчас здесь так хорошо, тепло, грибы…».
- Киса, - осторожно начал он за ужином, - когда мы будем жить вместе, ты ведь захочешь устроиться на работу…
- Конечно! Я дома не усижу!
- Но для этого нужна прописка… А способов прописаться не так много…
- Да ну, ерунда! – отмахнулась Бэлла, - Прописку можно купить!
«Как у неё всё просто! – поразился Сергей Петрович. – Мне такое даже в голову не пришло!».
- Купить паспорт, купить диплом… Это – не из моей жизни, – покачал он хмуро головой. – Надо делать всё, как положено… В общем… надо бы тебе официально развестись.
Бэлла, сразу всё поняв, радостно смотрела на него.
- Конечно, милый! Надо только мужа найти. Я даже не знаю, где он.
Чем ближе становился день отъезда, тем больше странностей проявлялось в поведении Бэллы. Иногда Сергей Петрович заставал её в глубокой задумчивости, с неподвижным взглядом, за которым угадывалась напряжённая работа мозга.
- Продумываю план действий, - объяснила она однажды, заметив его изучающий взгляд.
- По разводу? – машинально уточнил он, нисколько не сомневаясь в ответе.
- Ой, ещё же развестись надо! Совсем забыла! - (Пауза) – Я брата попрошу!
Сергей Петрович был поражён. О чём же так напряжённо думала Бэлла? В его понимании, развод был главной и самой серьёзной задачей в поездке. А она, оказывается, об этом и думать забыла! И что значит: «Брата попрошу»? Брат за неё разведётся, что ли? Впрочем, на Кавказе всё возможно, только деньги плати…
Несколько раз Бэлла вдруг застывала с тем же неподвижным взглядом и безо всякой связи с происходящим произносила: «Может, не ехать?» или «Как мне не хочется ехать!». Сергею Петровичу хотелось обнять её, зацеловать, заласкать, приговаривая: «Белочка, не езди!». Но он всегда исповедовал принцип, что человек должен сам принимать решения, касающиеся его жизни. Да и как же она может не поехать? Такая важная дата! Как раскаивался он потом в своей интеллигентской щепетильности!



В последний день перед отъездом Бэллы Сергей Петрович вышел в обед на улицу и купил большой красивый чемодан на колёсиках: ведь Бэлла вернётся к нему насовсем, и ей наверняка надо будет взять из дома много вещей на зиму. И ещё он купил ей зонт, не фирменный, ибо денег у него совсем не оставалось, и он с усмешкой думал про себя: «Ну, Серый, ты попал! Как же ты до получки-то дотянешь?». Но всерьёз он этой проблемой не отягощался: не впервой ему было выкручиваться, и с его аскетическим образом жизни ему это всегда удавалось.
Тут же он послал СМС-ку: «А я тебе что-то купил!».
В ответ тут же пришло: «Котя, что?!»
«Приеду – увидишь».
«Котя, я сейчас умру!».
«Ладно, живи: чемодан».
«Котя, а я тоже тут купила чемодан…».
Вот уж этого Сергей Петрович никак не ожидал! Чёрт побери! Есть ли мозги у этих баб или там тоже силикон? Ну, какой выбор в деревне? Только деньги потратила, которых и так совсем нет…
Но написал Сергей Петрович совсем другое:
«Солнышко, ты возьмёшь тот, который тебе больше понравится, а лишний мы вернём».
«Котя! Мы говорим одинаково, думаем одинаково, делаем одинаково!» – ответила Бэлла. Какая прелесть!
Тем не менее, с работы Сергей Петрович ехал расстроенный: дела никак не позволяли завтра проводить Бэллу. К тому же, вся предыдущая ночь прошла в прощальных ласках, и уснул он только под утро, когда Бэлла ушла к себе. Голова была тяжёлая, глаза слипались… Но чемодан приятно грел душу. Какой хороший подарок он приготовил Белочке!
Бэлла встретила его в прекрасном настроении, свежая, цветущая.
«Наверное, полдня проспала» - с завистью подумал Сергей Петрович.
Бэлла сразу стала рассматривать чемодан, ахать и восхищаться.
- Там, внутри, - сюрприз для тебя! – сказал Сергей Петрович, имея в виду зонтик.
- Какой? – вытаращила на него загоревшиеся глазищи Бэлла.
Эмоциональность её реакции подтолкнула Сергея Петровича к розыгрышу, что было вполне в его характере. Несмотря на крайнюю степень усталости, он тут же начал импровизировать, обыгрывая ситуацию.
- Сейчас увидишь!
Он приложил палец к губам, призывая к тишине, затем приблизил ухо к чемодану и, поскребя по нему пальцем, прислушался. Видимо, ничего не услышав, поскрёб ещё раз и совсем прижался ухом. Счастливая улыбка озарила его лицо:
- О! – тихо выдохнул он, будто что-то услышав.
Бэлла отскочила на метр:
- Что там?!
- А вот посмотрим! – и Сергей Петрович взялся за замочек молнии.
- Я боюсь! – Бэлла взбежала по крыльцу и спряталась в сенях, выглядывая из-за дверного косяка.
Сергей Петрович начал правой рукой медленно расстёгивать молнию, держа левую наготове, чтобы поймать то, что может выскочить из образовавшейся щели. Бэлла с писком забежала в дом и приникла к оконному стеклу.
Расхохотавшись, Сергей Петрович вывел её и, успокаивая, продолжил раскрывать молнию. Бэлла была напряжена, как спринтер на старте стометровки, готовая удрать при малейшей опасности.
Сергей Петрович запустил в чемодан руку и резким движением выхватил зонтик:
- Опа!
- Что это? – отпрянув, насторожённо вглядывалась Бэлла. Ну, с чем можно перепутать зонтик? Но её психика была так настроена на опасность, что она с недоверием, осторожно взяла его… Наконец, всё поняв, расслабилась, расхохоталась и бросилась Сергею Петровичу на шею:
- Спаси-ибки!
Тут же щёлкнула кнопкой. Зонтик раскрылся, покрытый узором из жёлтых кленовых листьев.
- Какой красивый! Осенний!
По женскому обыкновению Бэлла тщательно осмотрела чемодан, проверила работу всех молний и замочков…
- Ничего, что такой большой? Может, поменьше надо было? – обеспокоился, было, Сергей Петрович.
- Не-ет! Как раз то, что нужно!
- Боюсь, в багажник в машину твоего брата не влезет…
- А я в этот раз не просила его встретить. Сама буду добираться. На автобусе…
«Странно!» – подумал Сергей Петрович.
Наскоро поужинав, они, по пожеланию Бэллы, пошли на озеро. В этот час оно было безлюдно. На высоком песчаном берегу, поросшем стройными корабельными соснами, Бэлла села и долго смотрела на водную гладь с островами. Играла рыба, образуя тут и там круги на воде. Сергею Петровичу было очень досадно и стыдно, что он не может разделить романтическое настроение Бэллы. Глаза его слипались, и ему хотелось только одного: спать. Но даже в таком состоянии он не мог не любоваться этой очаровательной женщиной, такой эмоциональной и чувственной.
- До свидания, озеро! – попрощалась Бэлла.
Обратно она пошла не по дороге, а лесом, и танцевала на ягеле средь высоких сосен, освещённых красными лучами заходящего солнца. Она кружилась, плавно изгибая свои тонкие изящные руки, выгибалась назад так, что её роскошные волосы касались мха, совершала балетные прыжки, раздвигая ноги в шпагате…
Это было фантастически красиво, и Сергей Петрович проклинал себя, что он не в состоянии подхватить этот волшебный танец, составив ей пару.
Подустав, Бэлла, как всегда, обхватила обеими руками руку Сергея Петровича и пошла рядом, тесно прижавшись к нему.
- Ой, Котя, мне веки впору руками держать! Совсем глаза закрываются. Я ведь сегодня так и не уснула, всё о поездке думала. Я – очень эмоциональная…
«Странно, из-за чего так возбуждаться? Подумаешь, домой едет. Только недавно там была… И перед тем отъездом ничего подобного не наблюдалось… - удивился Сергей Петрович. – И сколько в ней энергии! После бессонной ночи прекрасно выглядит и так танцует!».
Вернувшись, они быстро попили чаю, так как было уже поздно. Сергей Петрович достал последнюю пятитысячную купюру.
- Белочка, это тебе в дорогу и вообще на мелкие расходы. Тебе ведь два дня ехать!
Бэлла замерла, не решаясь взять деньги. Вид у неё был такой, словно ей невыносимо стыдно.
«Как странно она себя ведёт!» - в который раз подумал Сергей Петрович.
- Бери, бери! В поезде не питайся всухомятку, обедай в вагоне-ресторане.
Бэлла нерешительно взяла купюру.
- Котя, поиграй немножко на гитаре, - попросила она, улыбаясь и сияя глазами.
Сергей Петрович спел несколько её любимых песенок.
- А теперь, Котя, я тебя уложу и тоже пойду спать. Ни на что больше сил у меня нет после бессонной ночи. Но ты завтра обязательно меня разбуди, когда будешь уходить. Я тебя провожу.
У Сергея Петровича тоже ни на что не было сил. Они легли, он обнял Бэллу, а она уютно устроилась у него на плече.
- Да, Котя, и ещё… Не звони мне, пожалуйста, поздно…
- Поздно – это когда?
- Ну, я дома рано ложусь… Часов в десять… Могу и в девять… И встаю поздно: в двенадцать… Иногда и в час…
«Разве возможно столько спать?» - последнее, что подумал Сергей Петрович, проваливаясь в сон…
Разбудил Сергея Петровича резкий звук будильника. Бэлла тихонько сопела рядом.
«Так и не ушла! – с нежностью подумал Сергей Петрович. – Устала…».
- Подъём! – ласково потрепал он её по плечику.
Бэлла моментально открыла глаза и, сразу всё осознав, резко села на кровати, обхватив сдвинутые колени руками и положив на них голову. Опять её невидящий взгляд устремился куда-то в бесконечность.
- Может, не ехать? Сдать билет? – чрезвычайно эмоционально вымолвила она.
«Да что же с ней творится?» - изумился Сергей Петрович. Поговорить бы с ней, выяснить, что у неё на душе… Но времени на задушевные разговоры не было совершенно: через пятнадцать минут – электричка, а надо ещё умыться, собраться и дойти до станции.
В течение дня они несколько раз переговаривались, и голосок у Бэллы был весёлый и энергичный. Беспокойство Сергея Петровича улеглось.
Приехав после работы на дачу, он обнаружил на столе письмо, наспех написанное на обороте какого-то случайного листка:

«Милый Котя!
Я уже скучаю по тебе. Мои мысли только о тебе.
Ты – человек с чистой душой, и я горжусь, что я – твоя Киса!!!
Необычайно сладкий, талантливый, образованный Гений – я тебя обожаю, уважаю, мой Сэнсэй!
Котюня, прости меня за всё, что я тебе причинила (это выходило по моей глупости).
Мне пора собираться.
До свидания!
До скорой встречи!

С уважением, с любовью,
Нежно, ласково целую.
Киса»

Сергей Петрович не помнил, сколько времени он просидел неподвижно, глядя повлажневшими глазами на эти неровные строчки. В памяти сменяли друг друга сцены их недолгого знакомства: первая встреча на кастинге… он выходит из опочивальни в борделе в гостиную с сидящими вокруг стола девчонками и парой каких-то мужиков, а на плечах у него восседает абсолютно голая Бэлла… её приезд на дачу… она виснет у него на шее, испугавшись лягушки… она рассказывает о страшном кузнечике в малине… Но больше всего вспоминалось, как она кружится в прощальном танце на сером мху средь золотых стволов высоких сосен, освещённых красными лучами закатного солнца.
Через два дня, в день предполагаемого приезда Бэллы домой, Сергею Петровичу пришла СМС, отправленная в 6.20 утра – через десять минут после прибытия поезда: «Доехала хорошо». Сергей Петрович немного удивился такому нарочитому
удостоверению приезда. В прошлый раз он подобного извещения не получал.
Днём он позвонил Бэлле на её кавказский номер, по которому созванивался в её предыдущую поездку, но услышал: «Абонент недоступен». То же самое он слышал и несколько последующих дней. Отозвалась Бэлла только в понедельник, но разговаривала так, словно находилась в глубочайшей депрессии. Совершенно умирающий голос, какого Сергей Петрович никогда от неё не слышал, односложные, ничего не значащие реплики, а вскоре разговор и вовсе прервался. Набрав номер снова, Сергей Петрович услышал: «Абонент недоступен».
Увы, современная техника посадила людей на поводок, имя которому – сотовый телефон. В любое время, в любом месте человека можно проконтролировать. А отключённый телефон порождает подозрения.
Сергей Петрович сходил с ума от мучивших его мыслей. Бэлла на даче никогда не отключала телефон, часто звонила маме, сестре, брату. А уж приехав домой, казалось бы, в первую очередь должна была общаться со своими многочисленными родственниками.
При Бэлле Сергей Петрович был не в состоянии что-либо соображать. Она заполняла все каналы его восприятия, и он жил только чувствами, а невостребованный разум затаился, дожидаясь своего часа. И вот этот час настал. Аналитический ум Сергея Петровича начал анализировать хранящиеся в памяти эпизоды. И одним из первых он извлёк вот этот разговор:
«- Да, Котя, и ещё… Не звони мне, пожалуйста, поздно…
- Поздно – это когда?
- Ну, я дома рано ложусь… Часов в десять… Могу и в девять… И встаю поздно: в двенадцать… Иногда и в час…»
Да это же – распорядок дня проституток! То-есть в девять вечера они, конечно, не ложатся… То-есть «ложатся», но не для сна… «Ложатся» и раньше, но не могла же Бэлла сказать, что ложится спать в шесть вечера! А проработав до глубокой ночи, проститутки потом отсыпаются и встают обычно как раз в двенадцать – в час!
Это предположение ошеломило Сергея Петровича! Но оно – единственное! – непротиворечиво объясняло все странности поведения Бэллы последних дней: и её возбуждение, и сомнения: ехать – не ехать, и стыд при принятии пятитысячной купюры, и обмолвка, что в этот раз она не просила брата встретить её, и напряжённые раздумья о плане действий, из которого почему-то выпал развод, и нарочитое подтверждение приезда, и даже включение телефона в понедельник: за выходные дни мужчины выплёскивают всю энергию, и понедельник у проституток, как правило, не рабочий. А депрессия – реакция на возврат к этой работе после жизни у него на даче, да ещё, вполне возможно, работала она под наркотиками, а в понедельник - отходила…
Но как же она поехала в Москву, в бордель, с такими деньжищами! Там же запросто могут спереть! А, может быть, и деньги-то ей нужны не для дома, а для решения своих проблем в Москве, из-за которых она удрала в Питер?
Эти мучительные догадки раздирали мозг и душу Сергея Петровича. А, поскольку это были всего лишь догадки, к ним добавлялись не менее мучительные угрызения, что он напрасно подозревает ни в чём не повинную Белочку. В его жизни не раз случалось, что цепь, казалось бы, очевидных фактов получала впоследствии совершенно неожиданное объяснение. Поэтому он не спешил выносить окончательный вердикт. Он вновь и вновь перечитывал прощальное письмо Бэллы, которое он вставил в рамку под стекло и повесил на стену. Неужели женщина может написать такое письмо и уехать работать проституткой в борделе? Нет, этого не может быть!
Но телефон Бэллы день за днём оставался недоступным. Лишь один раз пришла СМС:
«Котя, миленький, ужасно тоскливо без тебя. Хочется нежно обнять и поцеловать тебя, мой Гений».
За два дня до семейной даты, которая являлась продекларированной целью поездки Бэллы, её телефон неожиданно ожил. Они замечательно поговорили, и у Сергея Петровича отлегло от сердца: «Ну, вот, а я подозревал! Идиот!». В течение четырёх дней он беспрепятственно до неё дозванивался, но затем телефон снова отключился. Прошла неделя, вторая, а от Бэллы – ни слуху, ни духу. Подозрения охватили его с новой силой: «Господи! Опять уехала в бордель! Что делать?». Помимо всего прочего, Сергея Петровича как мужчину крайне уязвляло то, что Бэлла поставила его в зависимость от своей воли, и он не может связаться с ней тогда, когда это нужно ему.
Невыносимое душевное напряжение, как всегда, разрешилось стихом:

Я – проститутка, ночная фея.
Жила в Казани или в Уфе я,
Звалась я Машей, была невинной…
Теперь – в борделе, зовусь Мальвиной.

А маме вру, что – студентка ВУЗа,
Питаюсь сытно, ношу рейтузы,
Что не курю, не ругаюсь матом
И познакомилась с дипломатом…

Ах, знала б мама, что этой ночкой
Шла групповуха с любимой дочкой!
Давно забыты любовь и нежность,
Во рту – сушняк, и болит промежность…

Хочу в театры, хочу в музеи,
Там на искусство я поглазею,
Но почему-то меня по пьяни
Всегда, в итоге, привозят в баню…

Идут, бухнув, мужички в салоны,
Не Геркулесы, не Аполлоны,
Но все хотят получить, к примеру,
Не Афродиту – так хоть Венеру.

Накрашу бровки, накрашу глазки,
На кастинг выпорхну, как из сказки,
Клиент ткнёт пальцем: «Вот эту тушку
Беру, пожалуй… Вдвоём с подружкой…»

И, вроде, некуда падать ниже:
Глотаешь сперму и анус лижешь…
Но бабки косишь за ночь в борделе –
Как на заводе за две недели!

Пока не портят лицо морщины,
Я буду стричь с вас бабло, мужчины!
Не страшен сифилис с гонореей,
А страшно только, что постарею…

Я – проститутка, ночная фея.
Отдамся ночью я не Морфею,
Я вам отдамся! Гоните бабки!
Истрачу их на бухло и тряпки…

Неизвестность хуже всего, и Сергей Петрович решил выяснить, из какого города был сделан тот звонок, когда Бэлла находилась в депрессии. Оказалось, что сотовые операторы такую услугу не предоставляют даже за деньги. Тогда он обратился к знакомому полковнику ФСБ, но тот сказал, что непосредственно его отдел подобными вещами не занимается, а для запроса в другой отдел необходимы официальные основания, которых у него нет.
Сергей Петрович начал готовить себя к мысли, что больше он Бэллу не увидит. Он неплохо владел психотехниками и постепенно почти освободился от этой психологической зависимости, как вдруг, по прошествии трёх недель со времени их последнего разговора, резкий писк телефона известил о пришедшем сообщении.
«Бэлла» - высветил экран.
Не веря своим глазам, Сергей Петрович некоторое время глядел на эту надпись. Затем он открыл сообщение.
«Приеду … (число)».
Вот такой ультиматум.
Ну, и что делать?
Настроение Сергея Петровича раскачивалось, как корабль в шторм. Желание ответить: «Слишком поздно» сменялось невыносимой нежностью к этой запутавшейся в жизни девочке и стремлением ей помочь.
Включив разум, Сергей Петрович решил, что подозрения – ещё не факты, нельзя из-за них ломать две судьбы.
Он позвонил.
- Привет. Ты собираешься приехать?
- Да.
- Ко мне или… - он чуть не сказал: «в бордель», но вовремя остановился.
- Конечно, к тебе! – с недоумённым смешком ответила Бэлла. – Или, может, не надо?
- Да нет, приезжай, конечно.
Сергей Петрович выяснил у Бэллы время прибытия, номер вагона… Всё по-деловому, без эмоций, характерных для встречи двух любящих сердец после разлуки. Закончив разговор, он глубоко задумался.

Думы Сергея Петровича были горькие.
«Мы же решили жить вместе, и Бэлла сама однажды сказала, что мы уже живём в гражданском браке. А раз – брак, то, значит, она считает меня своим мужем. Но разве с мужьями так обращаются? Какой муж потерпит вот такое исчезновение жены и отключённый телефон? И что же будет дальше? Как правило, дальше бывает только хуже…».
Разум Сергея Петровича настоятельно внушал ему, что ничего хорошего от союза с Бэллой ожидать не следует, но рука его хранила ощущение её талии, в ушах звучал её милый голосок с такими забавными рассказами про страшного кузнечика, перед глазами кружилась в танце меж сосен её тонкая фигурка, вспоминалась сцена с чемоданом… И было одиноко, одиноко, одиноко….
«Мы слишком мало жили вместе. Легче всего всё разрушить. Надо попробовать. Лучше сделать – и жалеть, чем не сделать – и жалеть» – завершил свои размышления Сергей Петрович одним из своих основополагающих жизненных принципов.
Тем не менее, он включил компьютер и зашёл в Интернет. Прежде всего, он посмотрел, что за поезд прибывает в указанное Бэллой время. Это, действительно, был поезд с Кавказа, однако, он проезжал через Москву, и Бэлла вполне могла сесть в него там.
Затем он решил попробовать найти какие-либо следы профессиональной деятельности Бэллы, хотя шансы на успех оценивал весьма скептически. Но, зайдя на форум московского Клуба Любителей Секса и воспользовавшись тамошним поисковиком, очень скоро уже разглядывал фотографии Бэллы, выставленные в разное время на различных сайтах интим-досуга. Она и в жизни-то была красавицей, а на сделанных в профессиональных фотостудиях и обработанных фотошопом снимках выглядела просто нереально красивой! Ни на одном фото в лице её не было ничего порочного, наоборот, её черты и, особенно, огромные прекрасные глаза казались олицетворением чистоты и невинности. Это было лицо кавказской мадонны! Невозможно было представить, что девушка с таким лицом может быть проституткой…
Справедливости ради надо отметить, что ни разу Бэлла не снялась обнажённой, подобно большинству других фей, выставивших на продажу свои самые сокровенные достоинства. На всех снимках она была в белье или в эротичных костюмах. Была там и фотосессия в костюме монашки. Сергей Петрович впился глазами в эти фотоснимки. Так вот какой она могла предстать перед ним! Это было чёрное одеяние католической монахини, с соответствующим чёрно-белым головным убором, но укороченное до уровня начала ног. Ножки облегали белые чулочки с чёрными бантиками вверху. Довершали наряд белые туфельки. В этом наряде, на одном снимке, где было только лицо Бэллы крупным планом, она выглядела истинно Непорочной Девой.
Сергей Петрович смотрел и смотрел на эти фотографии, пытаясь представить, что чувствовала эта ослепительная красавица, отдаваясь приехавшему к ней какому-нибудь незнакомому пузатому пьяному мужику.
Но гораздо более сильным испытанием для Сергея Петровича оказалось чтение найденных на том же форуме отчётов о Бэлле (Ландыше), где, не сковывая себя никакими лексическими рамками, посетившие её ходоки описывали свои впечатления, а также физиологические особенности строения интимных частей её тела и характеристики сексуального поведения. Они восхищались её гимнастической растяжкой, бешеной энергией и неутомимостью, уползая от неё «на полусогнутых» и не подозревая, что причина этому – отнюдь не спортивное прошлое, а наркотики, загубившие её печень, почки и сердце. С остановившимся дыханием Сергей Петрович жадно вчитывался в эти бесхитростные тексты, открывая для себя, что действия и ласковые словечки Бэллы, предназначенные, казалось, только для него, были её стандартной манерой обращения с клиентами…
«Ну, а чего же ты ждал? Человек един во всех жизненных ситуациях. Ничего другого и нельзя было ожидать. И кто тебя заставлял всё это читать?» - пытался он охладить свой пылающий разум. Но как человек с больным зубом беспрестанно трогает этот зуб языком, хотя каждое прикосновение сопровождается резкой болью, так и Сергей Петрович вновь и вновь перечитывал эти отчёты и прочёсывал форум вдоль и поперёк в поисках самых незначительных заметок о Бэлле.
Накануне приезда Бэллы Сергей Петрович целый день размышлял, покупать ли ей цветы. Вернее, вопрос о покупке не стоял: купив букет к первому её приезду, он высоко установил планку и понимал, что отсутствие букета в этот раз воспримется Бэллой с вполне определённым подтекстом, изначально испортив настроение встречи, чего он совсем не хотел. У него теплилась надежда, что, может быть, всё образуется. Но то счастливое настроение, переполнявшее Сергея Петровича перед прошлым приездом Бэллы, в этот раз у него напрочь отсутствовало.
Поезд прибывал за полчаса до открытия метро. Сергей Петрович по своей всегдашней экономности решил не вызывать такси, а идти на вокзал пешком. Идти было около часа, но для такого бывалого туриста это пустяк. Он тщательно разработал маршрут так, чтобы по дороге купить розы в круглосуточном киоске, и накануне вечером, по дороге с работы домой, зашёл в этот киоск, посмотрел, достаточно ли красивы тамошние розы, и уточнил, будет ли открыт киоск в полпятого утра. Сергей Петрович всегда старался обеспечить своим планам стопроцентную надёжность.
Проснувшись ночью от резкого звона будильника, Сергей Петрович увидел, что на улице льёт проливной дождь. Это его нисколько не смутило. Одна из заповедей туристов гласит: «Нет плохой погоды, есть плохая одежда».
Одевшись соответствующим образом, Сергей Петрович вышел на улицу и, раскрыв большой зонт, начал свой маршрут. Всё шло по плану. Киоск работал, и Сергей Петрович купил пять самых лучших алых роз. Завернув их в заблаговременно заготовленную полиэтиленовую плёнку, он продолжил свой путь.
Чаще всего, в жизни наиболее приятен именно путь к поставленной цели, тогда как достижение её нередко приносит разочарование. Вот и сейчас Сергей Петрович размеренно шагал по лужам в хорошей, непромокаемой обуви, укрытый от дождевых струй большим, чёрным, надёжным зонтом ещё советского производства, и наслаждался свежим ночным воздухом, ритмичной работой тренированных мышц и прекрасными видами пустынного ночного Петербурга. Лучи света от фонарей на набережной Невы, преломляясь в водяных струях, рассеивались, окружая источники света волшебным ореолом. По асфальту мостовых текла вода, вся в пузырях от падающих крупных капель. Не было ни машин, ни прохожих.
«Вот так бы идти и идти…» - снова подумалось Сергею Петровичу, как тогда, на лесной дорожке после ссоры с Бэллой. Через полчаса начнётся новый этап его жизни. Совершить подобный поворот судьбы в его возрасте очень непросто. Но Сергей Петрович всегда смело направлял свой чёлн в самую стремнину бурного потока жизни. Потихоньку шлёпать вёслами вдоль берега – это не для него. Но какие подводные камни и водовороты ожидают его в ближайшем будущем?
Сергей Петрович вошёл в вокзал за десять минут до предполагаемого времени прибытия поезда, но тотчас услышал объявление по радио о том, что поезд уже прибыл. Досадуя, что не сможет встретить Бэллу у вагона, Сергей Петрович побежал на перрон, вглядываясь в идущих навстречу пассажиров. Было ещё совсем темно, и в тусклом свете перронного освещения он высматривал, скорее, купленный им чемодан, нежели Белочку.
Неожиданно его окликнул знакомый голос. Бэлла приехала почему-то не с чемоданом, а с небольшой спортивной сумкой. «Конечно, явиться с таким шкафом в Москву, в бордель – слишком обременительно» - сразу же промелькнула мысль, отнюдь не улучшив его настроения. Но Сергей Петрович умел властвовать собой и, радужно улыбаясь, устремился навстречу. Он протянул заранее освобождённый от плёнки букет. На этот раз Бэлла не растрогалась, не сунула в букет носик, и даже не поцеловала Сергея Петровича, а лишь снисходительно усмехнулась, приняв букет, как должное. «Быстро же они привыкают к хорошему» – подумал Сергей Петрович. Не дождавшись благодарности, он сам коснулся губами щеки Бэллы и ощутил запах табака от волос. «Опять закурила» - безнадёжно подумал он. Затем взял у Бэллы сумку, и они пошли на другую платформу: скоро отправлялась первая электричка на дачу.
Ночь была уже по-осеннему холодная, и Бэлла мёрзла, несмотря на то, что была одета в пальто, довольно простенькое, и джинсы.
- Как у вас холодно – сказала она, - Я в Москве так ходила…(микропауза) зимой и не мёрзла.
«Слово «зимой» тут явно лишнее. – подумал Сергей Петрович. – Наверняка она только что из Москвы. Иначе бы так не сравнила: зимой в Москве бывает и минус пятнадцать, а в Питере сейчас явно плюс…».
- Зимой? – удивился Сергей Петрович, – А шубы у тебя нет?
- Не-а, – беспечно молвила Бэлла.
Сергей Петрович вспомнил, в каких роскошных шубах садились в свои «Мерседесы» знакомые проститутки, и в который раз удивился отношению Бэллы к зарабатываемым таким тяжёлым трудом деньгам.
В сапогах на высоких шпильках Бэлла шагала неожиданно широким, размашистым и даже, казалось Сергею Петровичу, каким-то агрессивным шагом. Эта походка ничем не напоминала те её плавные, грациозные и очень уютные, с покачивающейся круглой попкой, перемещения маленькими шажками по избушке, когда на ножках у неё были надеты купленные Сергеем Петровичем детские пушистые розово-голубые домашние шлёпанцы тридцать пятого размера. Но даже и они были ей великоваты.
В электричке разговор как-то не клеился. Сергей Петрович находился под гнётом впечатлений от необычного поведения Бэллы, а она казалась поглощённой какими-то своими думами.
- Как дома дела? – тем не менее попытался развить он разговор.
- Всё более-менее. Спасибо, что помог деньгами.
И, помолчав:
- Мама и тётя так радовались, что я больше не курю…
- А ты не куришь?
- Нет. – и обворожительный взгляд с улыбкой…
«Может, в поезде в тамбуре пропахла, пока выхода ждала, – как всегда, попытался оправдать свою Белочку Сергей Петрович. – Мужики накурили, а волосы быстро впитывают…».
Проезжая станцию «Мышкино», Сергей Петрович, пытаясь вернуть прошлую близость, незаметно отправил хранящуюся наготове в памяти телефона СМС-ку: «Проезжаю Мышкино». Сидя рядом с Бэллой, он отчётливо почувствовал вибрацию её телефона (звук, видимо, был отключён), оповещающую о пришедшем сообщении. Несомненно, почувствовала её и Бэлла, но виду не подала и продолжала смотреть в окно, как ни в чём не бывало.
Сергея Петровича неприятно поразило её стремление не обнаружить пришедшее сообщение, хотя у него никогда не было привычки заглядывать в её телефон, когда она там что-то читала или писала. «Значит, есть, что скрывать – подумалось ему. – Эх, скорей бы уж приехать!».
За полтора месяца отсутствия Бэллы Сергей Петрович, привыкший к регулярным посещениям салонов три-четыре раза в неделю, безумно истосковался по женщине, но в салоны не ходил, причём ему, по привычке анализирующему свои ощущения, было удивительно, что главная причина этого – не пресловутая «верность» (хотя и она присутствовала, но в подсознании ощущалось, что для Бэллы, с её прошлым, его возможная «измена» - что для слона комариный укус), а желание сберечь деньги для Белочки. Ему давно хотелось купить ей велосипед, чтобы они вместе катались по лесным дорожкам. А теперь ещё – и шубку…
И в электричке Сергей Петрович представлял, как они сейчас приедут, он жарко натопит печку, и….
Выйдя из электрички, Бэлла как-то немножко оттаяла, стала больше похожей на ту, прежнюю Бэллу.
- Здравствуй, улица! Здравствуй, колодец! – в своей манере восклицала она.
Но, когда Сергей Петрович, жарко натопив избушку, попробовал её приласкать, она, мягко отстранясь, объяснила, что у неё начались критические дни.
Это известие ошеломило Сергея Петровича. Он столько ждал! Но – главное – как она могла подгадать свой приезд к этим дням?! Это – оскорбительно, унизительно! Тотчас нашлось и объяснение: она до последнего дня работала в борделе, а когда стало невозможно принимать клиентов, поехала к нему. И это было ещё более оскорбительно и унизительно…
Бэлла, сказав, что очень устала в поезде, практически, не спала двое суток, поскольку в купе плакали грудные дети, легла спать.

[Naturalist]

makar48 (7.7.2011, 1:05) писал:

... Сергей Петрович взял гитару и запел. Сколько есть чудесных песен, в которых высказано всё то, что рвалось из его души! Бэлла слушала, замерев, и Сергей Петрович был уверен, что она понимает: всё это – не просто песни, а обращённые к ней исповеди его сердца.

Я полагаю, что где-то остались слова и табы?
И последовательность.... Сколько раз в месяц С.П. брал в руки инструмент? Мозоли на пальцах левой руки имели место)? Если да, это было бы отражено в тексте... Впрочем, в тексте отражено лишь самое главное...

[makar48]

Naturalist (7.7.2011, 1:42) писал:

makar48 (7.7.2011, 1:05) писал:

... Сергей Петрович взял гитару и запел. Сколько есть чудесных песен, в которых высказано всё то, что рвалось из его души

Я полагаю, что где-то остались слова и табы?

Не понял вопроса. Не вставлять же тексты песен с аккомпанементом в повесть.

Naturalist (7.7.2011, 1:42) писал:

Сколько раз в месяц С.П. брал в руки инструмент? Мозоли на пальцах левой руки имели место)? Если да, это было бы отражено в тексте...

Неужели надо писать про мозоли, остриженные ногти на левой руке и ногти оптимальной длины - на правой?

Naturalist (7.7.2011, 1:42) писал:

Впрочем, в тексте отражено лишь самое главное...

Именно. Мозоли и ногти никак не способствуют раскрытию внутреннего мира литературных героев.

[Naturalist]

Макар, это я просто смайлы не поставил.
На самом деле интересен был бы репертуар Сергея Петровича. В каких именно песнях "высказано всё то, что рвалось из его души"?
Извини что прицепился - рефлексирую, поскольку сам пел блядям (да простят мне это слово) то, что рвалось из моей души (да простят мне и это слово).

[Жестокий Романтик]

По моему очень хорошо, я бы сказал, классически описана ситуация, а касаемо слога, ну дык кому соната, а кому рэп...

болт (8.7.2011, 2:11) писал:

.....................................................................
ничего что вмешался?))но уж больно потешно))))
тихо сам с собою я веду беседу)))(пезня)

Болт, ты бы примерчик дал любезных тебе афтаров и произведений, может ты от Дарьи Донцовой тащишься или Курта Ванегута... Ну чиста шоб панятней была степень твоих притязаниев :-.)

[makar48]

Сергей Петрович сел за компьютер и ушёл в Интернет. Какое счастье, что возник этот виртуальный мир, в котором никогда не скучно!
Но на этот раз он ни на чём не мог сосредоточиться. Раздумья одолевали его, и, как всегда, когда надо было отвлечься от действительности и подумать, он включил компьютерную игру «Lines», и стал механически выстраивать шарики в линию.
А подумать было о чём. В отсутствие Бэллы у Сергея Петровича было много свободного времени, и он часами сидел в Интернете, умело выискивая нужную информацию. И вот какие выводы из неё следовали.
1. Наркоманов бывших не бывает. Даже если удаётся преодолеть ломку и избавиться от физиологической зависимости, то психологическая зависимость остаётся на всю жизнь. И, попав в привычную среду с доступными наркотиками, бывший наркоман выкидывает из головы все запреты.
2. Проституток бывших не бывает. «Из проституток получаются лучшие и самые верные жёны» - фраза красивая, но, как и большинство красивых фраз, не имеющая ничего общего с реальностью. Сергей Петрович нашёл форум проституток, где они делились опытом попыток бросить это занятие. Два главных фактора, препятствующие этому: во-первых, в «обычной» жизни не хватает адреналина, ощущений неизвестности, опасности, разнообразия встреч с самыми разными мужчинами; и, во-вторых, при малейших материальных затруднениях тянет быстро преодолеть их знакомым путём.
Сергей Петрович немало встречал феек, живущих, по их словам, в гражданском и даже в законном браке и, тем не менее, подрабатывающих тайно от мужа в салоне, и совсем не хотел оказаться одним из таких мужей.
Кроме того, если он соединит свою жизнь с Бэллой, то возникнет множество проблем с имуществом, наследованием... Он должен создать доверившейся ему женщине нормальные жизненные условия, но и детей нужно не обидеть, хотя они уже взрослые и живут самостоятельно.
Но и это всё было решаемо. Более всего Сергея Петровича беспокоило, что он мало знает характер Бэллы. Да, сейчас у них всё прекрасно, но ведь и обстоятельства – идеальные: лето с жаркой солнечной погодой, дача, природа, никаких проблем. А человек познаётся в испытаниях. Как поведёт себя Бэлла, если возникнут какие-то трудности? Тем более, из её откровенных рассказов вставал образ совсем не такой ласковой кошечки, какой он видел её здесь. Взять хотя бы её тягу к алкоголю. Каждый день, приезжая с работы, Сергей Петрович видел в мусорном ведре банки из-под пива. На него это производило неприятное впечатление.
Во-первых, он считал пиво вульгарным напитком. Ну, мужикам ещё – куда ни шло, но дамам… Дамам более всего подходит лёгкое вино.
Во-вторых, ещё более его беспокоило, что она пьёт пиво не только для утоления жажды, как она говорит, но и явно наслаждается состоянием опьянения. А потребность каждый день ощущать это состояние – это уже первая стадия алкоголизма. Сколько её рассказов начиналось со слов: «Мы с девчонками выпили…».
В-третьих, она всё-таки должна отдавать себе отчёт, в каком трудном материальном положении он сейчас находится. Лишился всех сбережений, залез в долги, чтобы её выручить… Надо экономить каждый рубль и как можно скорее расплатиться с долгами. На себя он вообще перестал тратиться, даже не позволял себе купить мороженое, которое очень любил и в жару обязательно покупал по дороге с работы. За две недели его траты составили всего около двухсот рублей, благо, на работе кормили бесплатными обедами. Бэлле же Сергей Петрович оставлял деньги, чтобы она могла покупать еду, да и мало ли, какие мелочи могут понадобиться женщине. Проблемы решает мужчина, а женщина не должна нуждаться. Но всё-таки ей следовало бы понимать его положение и стараться помочь. А Бэлла… Ладно уж, она наполнила кухню всякими совершенно лишними предметами, без которых Сергей Петрович прекрасно обходился: флакон средства для мойки посуды (хотя куска хозяйственного мыла хватает не на один год), разные мочалочки… Верхом абсурда для Сергея Петровича была покупка специальной тряпки для мытья пола: мало ли у него тряпок! И для пола – тоже есть!
Но все эти милые женские прихоти он добродушно и даже с удовольствием воспринимал как проявление присутствия в доме женщины. А вот то, что она ежедневно спускает деньги на пиво и энергетики, было ему очень неприятно.
И, в-четвёртых, её рассказы про пьяные дебоши… Сергей Петрович представил, как они с Бэллой приходят к сестре на день рождения, где все гости – кандидаты и доктора наук, профессора, соответствующая атмосфера, а Бэлла выпивает лишнего (не будешь же её там останавливать на глазах у всех) и устраивает дебош…
«Как бы увидеть её в таком состоянии?» - сверлила мысль. И Сергей Петрович решил подлить в малиновое вино, приготовленное для торжественного вечернего ужина, водки. Сам осознавая никчёмность этой акции (ну, сколько можно влить в бутылку с вином водки, чтобы это не было заметно? грамм сто-сто пятьдесят… а бутылка-то – на двоих… какое там опьянение…она и не почувствует…) он всё-таки с тяжестью в душе проделал это.
Когда Бэлла проснулась, стол уже был красиво накрыт заранее заготовленными к встрече яствами, и посередине красовался букет алых роз. Бэлла поставила в плейер диск с песней «Миллион алых роз», которая всегда звучала во время их романтических минут. Сергей Петрович наполнил бокалы и произнёс тост. Он любил говорить красивые тосты за праздничным столом. Ему претило быстро опрокидывать в рот рюмку после короткого: «Ну, давайте!» или «Ну, будем!».
Бэлла слушала, не сводя с него сияющих глаз, а, когда он кончил, вдруг сказала:
- Котя, я развелась.
У Сергея Петровича ёкнуло сердце. Вот оно – начало нового большого этапа его жизни!
- Я очень рад, - проникновенно сказал он. – Киса, я хочу пригласить тебя к себе домой. Но ты приехала так неожиданно. Я хотел бы завтра съездить домой, прибраться. Уеду на одиннадцатичасовой электричке, а вечером приеду. Хорошо?
- Хорошо! – улыбнулась Бэлла.
Они выпили, стали закусывать, но лёгкости в атмосфере не было. Бэлла казалась поглощённой какими-то мыслями. Чтобы отвлечь её, Сергей Петрович решил показать её фотографии, найденные в Интернете.
Бэлла горящими глазами впилась в экран компьютера:
- Ой, ты и это нашёл? И это? А это? Не может быть! Я считала их давно утраченными! Ты что, с моими сутерами связался?
Сергея Петровича такое предположение просто шокировало:
- Я?! С сутенёрами?! Да ты что! Я с подобными людьми, как говорится, на одном гектаре не сяду…, не то, что – разговаривать.
Улыбка тотчас исчезла с лица Беллы. Она одёрнула его, строго поджав губы:
- Не забывай, я ведь тоже была…
«Действительно, она же говорила, что уже содержала собственный салон! Ну, что ж. Это нисколько не возвышает профессию сутенёра, а, наоборот, опускает тебя» - подумал Сергей Петрович, но промолчал.
А Бэлла с восторгом разглядывала свои фотографии. О чём она думала, глядя на них? Что вспоминала?
- Эх, юность! – воскликнула она со счастливой улыбкой.
«Боже мой, что такого счастливого может быть в жизни проститутки? В череде притонов, наркоманов, пьянок и драк, мата и унижений? В сознании того, что ты – на самом дне общества?» - думал Сергей Петрович.
- Что тебе вспоминается? – осторожно спросил он.
- Только хорошее! – воскликнула Бэлла и повторила с той же счастливой улыбкой:
- Только хорошее!
«Вот ведь, слова из неё не вытянешь! – с досадой подумал Сергей Петрович. – Послушать бы, что хорошего было в этом периоде её жизни! Или это «хорошее» - такого рода, что о нём и рассказать стыдно?».
«Первые полгода после приезда я осваивала московские клубы» - вспомнил он фразу Бэллы. Опять без каких-либо подробностей.
- Котя, какие фотки тебе больше всего нравятся? – игриво спросила Бэлла.
У Сергея Петровича ответ был давно готов. Недаром он часами просиживал, рассматривая добытые фотографии. Он, не колеблясь, показал на два её изображения в костюме монашки, на одном из которых – только лицо в чёрно-белом католическом головном уборе, нежное, невинное, с огромными бархатными глазами, взгляд которых проникал в самую душу.
- Смотри, я и отчёты о тебе отыскал, - промолвил он и открыл скопированные текстовые файлы. – Ты их помнишь?
Бэлла несколько раз мелко кивнула головой, впившись взглядом в текст. С лица её не сходила счастливая улыбка.
Сергей Петрович отошёл. Ему было бы стыдно читать подобные отчёты о себе при других людях. А уж если бы он был женщиной!...
- Котя, ты можешь записать мне эти фотки на диск?
- Конечно.
- И отчёты обязательно тоже!
«Боже мой! Отчёты-то ей зачем? Такой кошмар! Будет в старости перечитывать? Внукам покажет? Но они – единственный результат этого периода её жизни, самого продуктивного возраста, когда люди делают карьеру, а женщины ещё и рожают детей. У меня к этому возрасту уже был опубликован десяток научных статей в ведущих международных журналах и подготовлена к защите диссертация…» - думал Сергей Петрович.
- Котя, давай, выпьем!
Они снова сели за стол и продолжили ужин. Сергей Петрович видел, что какие-то думы занимают Бэллу. Её улыбка исчезла, она смотрела перед собой невидящим взором. Потом вдруг вскочила и стала расхаживать по комнате. Такой возбуждённой Сергей Петрович не видел Бэллу никогда.
Немного походив, она остановилась и, не присаживаясь за стол, сказала:
- Котя, я решила покончить с этим занятием.
Сергей Петрович замер, ожидая продолжения. Он понял, что сейчас услышит что-то очень важное. Но продолжила Бэлла так, как он совершенно не ожидал:
- А тянет! – произнесла она вдруг чрезвычайно эмоционально.
Это неожиданно вырвавшееся признание пронзило, оглушило Сергея Петровича, вогнало его в ступор! Он так старался для своей Белочки, а её тянет назад, к наркоманам и алкашам и пузатым уродам, в притоны и групповухи!
- Что тебя тянет? - еле вымолвил он, глядя на неё остановившимся взором.
- Разврат! – как всегда, кратко, но чрезвычайно ёмко ответила Бэлла. Но тут же опомнилась и, подбежав к нему, умоляюще глядя на него своими огромными глазами, быстро заговорила:
- Но нет, нет! Сейчас я хочу всё это бросить! Котя, давай, возьмём ребёночка! Со мной в купе ехала молодая мама с грудным младенцем… Я тоже хочу! Чтобы – так, - она показала, будто прижимает ребёночка к груди, - а он бы кричал: «Уа-а, уа-а!»… Чтобы был только мой!
Сергей Петрович был ошеломлён обрушившимся на него потоком слов и эмоций и невиданным доселе состоянием Бэллы.
- Постой, постой, - потрясённо молвил он, - но ведь мы хотели своего завести?
- Котя, я бесплодна!
- Но ты же сама предлагала искусственное оплодотворение. Говорила, что это вполне возможно…
- Мне нельзя рожать! У меня очень слабое сердце! Не выдержит!
- Но ты же говорила…
- Я говорила то, что ты хотел слышать!
Сергей Петрович вспомнил, как однажды в борделе фейка рассказала ему, как клиент подсыпал ей в вино какой-то наркотик. Появилась огромная энергия и ощущение полёта, но наутро и ещё два дня у неё бешено колотилось сердце. И это – от одного употребления. А если – семь лет! Где же твоё здоровье, мастер спорта?
А Бэлла тем временем металась по комнате, выкрикивая:
- Моя жизнь – говно! Я – бесплодна! Мне нет смысла жить!
Потом снова подбежала к нему:
- Котя, миленький, давай, возьмём ребёночка! Ты сам выберешь! Кого выберешь, того и возьмём! Мальчика, девочку – кого хочешь!
В жизни Сергея Петровича тоже не было никакого смысла. И воспитание ребёнка – прекрасный и, пожалуй, единственный выход из этой ситуации. Брак без детей – не брак. Но надо ведь будет обеспечивать семью! Долго ли его продержат на работе по достижении пенсионного возраста, до которого – совсем чуть-чуть?… И – главное! – нужна уверенность в Бэлле. Подойдут ли они друг другу? Нужно пожить вместе некоторое время обычной, не дачной жизнью, с работой и бытовыми проблемами, и только потом, когда хотя бы в первом приближении будет ясно, что они – пара, принимать решение о ребёнке. Да и не пропадёт ли у Бэллы это желание? Она – человек импульсивный. Вот, ехала в купе с младенцем – захотела такого же. А что будет через неделю? Сергею Петровичу вспомнился котёнок, курочки…
- Солнышко, давай, подумаем недельку. Это очень важное решение…
- Нет! Говори сейчас!
Бэлла прожигала его своими глазищами, голос её приобрёл жёсткие, повелительные интонации. Сколько новых для него граней своей натуры обнаружила она сегодня!
Но Сергей Петрович не терпел подобного тона, особенно – от женщин. Его лицо стало серьёзным.
- Бэлла, я прошу неделю на обдумывание, - медленно, с расстановкой произнёс он.
- Да что ты заладил: «неделю, неделю»… Сейчас говори! Мужик ты или не мужик?
Вот этого уже совсем не стоило произносить!
- Конечно, нет! Какой же я мужик?
- Что-о? Слушай, ещё раз так скажешь – я, действительно, перестану считать тебя мужиком! Понял? – Бэлла уже кричала.
- Мне плевать, что ты будешь считать. Я сам знаю себе цену. – сдержанно ответил Сергей Петрович, помрачнев.
Нежное лицо Бэллы исказилось отвратительной гримасой ярости, и её по-прежнему прекрасные глаза казались теперь на нём чем-то совершенно чужеродным. Привстав со стула, она оперлась ладонями на стол и подалась вперёд. Губы её искривились, и из них вдруг полился поток самого чёрного мата, причём, произносимого с какими-то типично блатными интонациями.
«Боже мой! На каких блатных «малинах» она набралась этого? – пронеслось в голове Сергея Петровича. – Она же сейчас в драку кинется!». Он бросил взгляд на стол: к счастью, ножа там не было.
- Я не унижусь до дискуссии в таком тоне, - спокойно произнёс он, вставая из-за стола.
На Бэллу это подействовало отрезвляюще. Всё ещё учащённо дыша, она вышла в свою комнату.
Шёл уже двенадцатый час, и Сергей Петрович, умывшись под умывальником на улице, лёг спать. Как всегда после сильных переживаний, он мгновенно уснул.
Когда он утром проснулся, дверь в комнату Бэллы, вопреки обыкновению, была распахнута настежь. Сергей Петрович забеспокоился, но, прислушавшись, услышал доносившееся оттуда тихое посапывание.
«Нарочно оставила открытой, ждала, что приду» - подумал он.
Нахлынули воспоминания вчерашнего вечера.
«Какой кошмар! – думал он, вспоминая искажённое в отвратительной блатной гримасе лицо Бэллы и изрыгаемые ею ругательства. – Это – конец.».
Он вспомнил, какой чудесный конфетно-букетный период был у них с женой перед свадьбой, и лишь один эпизод не вписался в эту атмосферу непрерывного праздника. Но после свадьбы оказалось, что именно этот эпизод и стал каждодневными буднями их семейной жизни. Вот и с Бэллой его, вполне вероятно, ждут именно такие сцены, как вчерашняя…
Сергей Петрович встал, умылся, выпил чаю.… Бэлла всё лежала в своей комнате, хотя посапывание прекратилось.
«Значит, проснулась, но не встаёт, ждёт, когда я уеду» - понял он.
Включив компьютер, он опять стал выстраивать в ряды разноцветные шарики.
«Через что надо пройти девушке, чтобы так материться!» – потрясённо думал Сергей Петрович. В воображении вставали картины блатных малин и наркопритонов, где все говорили на том языке, который использовала вчера Бэлла. Он пытался представить её чувства, когда она впервые там оказалась и всё это услышала. Неужели её это не оттолкнуло? Он вспомнил их диалог:
«- А до замужества ты кем себя считала: целкой или девушкой?
- Девушкой, конечно… Я и слова-то такого не знала…»
Почему же она с такой готовностью впитала в себя всю эту грязь?
Вот бы встретить её, когда она ещё не знала всех этих слов, была чистой и невинной! Но в то время он не был бы ей нужен…
В окно донёсся гудок отходящей от платформы одиннадцатичасовой электрички. Бэлла поняла, что Сергей Петрович не собирается уезжать, и встала. Он вслушивался, как она шуршит одеждой, потом ходит своими лёгкими шажками по комнате… Наконец, она появилась и по пути к выходу произнесла как ни в чём не бывало своим кротким, нежным голоском:
- Доброе утро, Котя! А ты почему не уехал?
«Котя! – взорвалось в мозгу Сергея Петровича. – И она способна это произносить после вчерашнего! Вот пусть теперь называет меня так, как вчера называла!».
- Присядь, пожалуйста! – кивнул он на её застеленный мягким одеялом «трон».
Бэлла, почуяв неладное, медлила садиться и избегала глядеть ему в глаза.
- Присядь, присядь! – твёрдо повторил Сергей Петрович.
Бэлла, так же не глядя на него, осторожно села, вся напряжённая в предчувствии неприятного разговора.
- Бэлла, ты мне во многом очень нравилась. Но иногда у тебя проявлялись и черты, которые меня очень настораживали. Например, ты могла, уехав, отключить на целый месяц телефон, и тебе было плевать, что я при этом думаю и чувствую. И ещё, я всё время ломал голову, как ты, такая нежная и ласковая, выживала в том страшном мире. Должна же быть в тебе и другая грань, которая обеспечивала там твоё выживание. И вот, вчера мне удалось туда заглянуть. И, я уверен, дверца лишь чуть приоткрылась. Но мне и этого достаточно.
Бэлла всё это выслушала молча, отвернув голову к стене, с горьким выражением на лице. Она всё поняла.
- Ты кончил? – спросила она спокойно.
- Да. Ближайшая электричка – в три-двадцать.
- Ты меня выгоняешь?
- Нет. Ты можешь жить здесь, сколько захочешь. Но без меня.
- Можно, я уеду завтра?
- Можно.
Бэлла ушла в комнату, легла в кровать и укрылась с головой одеялом.
«Эх, бабы! – подумал Сергей Петрович. – Вечно вы так: сами заварите кашу, а вместо того, чтобы расхлёбывать, - в кровать и под одеяло. Ну, разве можно представить, чтобы мужик прятался от житейских невзгод в кровати под одеялом? А женщины – сколько угодно! И куда лезете? Силёнок у вас мало, психика слабая, а всё норовите мужика под каблук загнать…».
Полежав некоторое время, Бэлла встала и начала разбирать свои вещи, готовясь к отъезду. Её движения были по-прежнему мягки и грациозны, и Сергей Петрович с болью подумал, что никогда больше она не будет ходить перед ним в этих трогательных детских пушистых розово-голубых шлёпанцах, плавно покачивая круглой попкой, не сядет на свой трон, слушая его песни и сияя глазами…
- Иди, позавтракай. Я кашку сварил.
- Не могу. Не лезет ничего…
Его взгляд упал на её кроссовки, стоящие под вешалкой.
- Кроссовки не забудь! – напомнил он.
- Я их оставлю. Слишком много всего, - ответила Бэлла и вдруг добавила гораздо тише:
- Может, ещё заеду как-нибудь…
Сергей Петрович остолбенел: когда это она собирается заехать? Он пытался сообразить, что означают эти слова. А Бэлла, видимо, ждала его реакции и, не дождавшись, раздражённо бросила:
- Можешь выбросить!
И после паузы добавила:
- Я – такая. Я не изменюсь.
Сергей Петрович никогда не отличался быстрой реакцией, но был, что называется, крепок задним умом. Он мог хорошо разобраться в ситуации, но для этого ему требовалось время для раздумья.
Поэтому он ничего не сказал, а продолжал выстраивать в линию разноцветные шарики.
«Что значит – “я такая”? – размышлял он. – Какая – “такая”? Матом умеешь ругаться? Так я тоже умею не хуже. Всё дело в том, на кого. Я никогда не позволю себе обозвать тебя грубым словом. Иначе как же я потом буду тебя целовать и ласкать? Да и ты никогда не стала бы так орать на отца или на брата. А на меня – смогла. Значит, ты меня уважаешь и ценишь гораздо меньше, чем отца. А союз мужчины и женщины может состояться только в том случае, если мужчина ей так же дорог, как отец, или даже ещё дороже. И как же ты, обозвав меня такими словами, сможешь меня целовать и ласкать? После таких слов – только разрыв…».
Вошла Бэлла и, немного поколебавшись, молвила:
- Ты не мог бы дать мне денег на дорогу?
- Сколько?
- Три тысячи.
- Хорошо. Только у меня здесь нет. Надо съездить в город. Я поеду на три-двадцать, вечером вернусь.
- Спасибо. А…. а ты ноутбук с собой возьмёшь?
«Что за странная идея? Зачем я его буду брать?» - поразился Сергей Петрович.
- Нет, разумеется.
- А, можно, я им попользуюсь?
- Пользуйся.
«Эх, бабы! – снова подумал Сергей Петрович. – Ну, разве можно представить, чтобы мужик в подобной ситуации попросил денег? А женщина – пожалуйста!».
Быстро переодевшись, Сергей Петрович поспешил на электричку.
Дорога в раздумьях пролетела незаметно. Дома он выгреб последние деньги. До получки ещё две недели, но его это мало волновало.
На обратном пути, сидя в электричке, Сергей Петрович опять и опять прокручивал в памяти события минувшего вечера. У него не было гнева или обиды на Бэллу. Ему было жалко эту несчастную девочку.
«Никто не портит человеку жизнь так, как он сам» - повторял он врезавшуюся в память фразу из любимейшего фильма «Монолог».
Несомненно, Бэлла сама ответственна за свою судьбу. Но вот сейчас она искренне хочет выкарабкаться из этой выгребной ямы, а он, получается, снова спихивает её туда! Да, у неё произошёл срыв, но чего же он хотел? Ангела? Он знал, какая она, и должен был быть готов к подобным рецидивам. Их нужно лечить постепенно. И эта её фраза: «Может, ещё заеду как-нибудь…». Это же – сигнал к примирению!
Выйдя из электрички, он уже твёрдо решил попробовать предотвратить отъезд Бэллы.
Когда Сергей Петрович вошёл в избушку, Бэлла по-прежнему хлопотала в своей комнате, собираясь к завтрашнему отъезду. Нелегко было упаковать в её небольшую спортивную сумку всё, что она у него оставила в прошлый отъезд.
Сергей Петрович положил перед ней на стол деньги.
- Здесь три пятьсот. Больше у меня нет.
- Спасибо.
Он вышел в кухню и сел, наблюдая сквозь распахнутую дверь краем глаза за Бэллой.
«Какая же она, всё-таки, …» - любовался он ею и не мог подыскать подходящего слова. Красивая? Да, но не только. Милая? Несомненно. Влекущая? Сейчас желание не будоражило его. Трогательная? Вот это, наверное, наиболее близко.
Он поднялся, подошёл к ней и обнял за плечи:
- Не уезжай!
- Нет, – сухо ответила Бэлла, отстраняясь. – Я не могу. (Пауза). Уже домой позвонила, что приеду.
«Опять врёт! – устало подумал Сергей Петрович. – Ну, сколько можно! Только что из дома, и опять – туда? Никогда ты так не поступишь, с твоей-то гордостью!».
- Стоит ли ломать судьбу из-за нелепого происшествия?
- Я ничью судьбу не ломаю, – так же сухо, поджав губы, произнесла она.
- А свою?
- Ещё найду себе кого-нибудь! – усмехнулась Бэлла невесело. – Молодая ещё. Хотя не такая уж молодая…
Сергей Петрович пожал плечами.
Собравши сумку, Бэлла легла спать, на этот раз плотно закрыв дверь.
А Сергей Петрович долго не мог заснуть, ворочаясь на жёсткой самодельной кровати…
Утром он сварил неизменную геркулесовую кашку. На этот раз Бэлла не отказалась. Они сели за стол. Настроение её явно изменилось в лучшую сторону, глаза блестели, и иногда она даже улыбалась.
- Ещё приеду как-нибудь! У меня никогда не было такого лета!
- Откуда? – сразу отреагировал Сергей Петрович. Это было главное, что его интересовало. Предположения – предположениями, но хочется знать точно.
Улыбка мгновенно слетела с лица Бэллы.
- Не знаю… - ответила она, неожиданно горько усмехнувшись и отведя глаза в сторону.
«Значит, я правильно догадываюсь: в Москву» - подумал Сергей Петрович.
После завтрака Бэлла, вставая, вдруг впервые заметила висящее на стене в рамке своё письмо.
- Ой, как ты его повесил! Ну-ка, что я там написала? Ничего не помню!
Прочитав, посерьёзнела:
- Я бы и сейчас могла то же самое написать.
- Напиши.
Бэлла молча смотрела ещё некоторое время на письмо, потом повернулась и пошла собираться. Видя, что и Сергей Петрович тоже готовится к выходу, предупредила:
- Только не провожай!
Сергею Петровичу удалось её убедить, чтобы он поднёс её тяжеленную сумку хотя бы до платформы.
Гордо вышагивая на своих высоченных каблуках по деревенской улице, Бэлла сияла улыбкой:
- До свиданья, колодец!
Они стояли на перроне и не знали, о чём говорить. Два человека, чуть не ставшие родными, но по прихоти судьбы и по собственной глупости расстающиеся, быть может, навсегда.
Подошла электричка, и Бэлла вскочила в тамбур.
- Давай хоть поцелуемся! – вскочил за ней Сергей Петрович, рискуя не успеть выскочить.
Бэлла с готовностью потянулась к нему губами…

Войдя в избушку, Сергей Петрович обессиленно присел на кровать. Вот и всё. Снова он один в своей холостяцкой избушке, снова пуст трон, и не радует глаз округлость бедра сидящей на нём Белочки…
Но куда же она всё-таки поехала? Этот вопрос сверлил мозг Сергея Петровича. А нет ли ответа на него в компьютере? Зачем он ей был нужен? Конечно, поступать таким образом – всё равно, что читать без спроса чужой дневник, но мучиться неизвестностью, да ещё – угрызениями за собственные необоснованные подозрения было выше его сил.
Бэлла тщательно закрыла за собой все сайты Интернета, которые просматривала, но Сергей Петрович был опытным пользователем и вскоре уже воссоздал все вчерашние компьютерные манипуляции Бэллы в то время, пока он ездил в город за деньгами.
К его удивлению, сначала она зашла на сайт с тестами для определения IQ - коэффициента интеллекта. Но он сообразил, что, наверное, эти тесты служили Бэлле отвлекающим фактором, как ему – игра в шарики.
Потом она поместила в поисковом окне Гугла: «Ищу парня для совместного проживания в Петербурге».
Высыпалась куча ответов. Но Бэлла, посмотрев несколько вариантов, видимо, передумала и стала исследовать московские сайты «Требуются девушки для интим-услуг», а также московский форум «Клуба любителей секса». Там она, кроме всего прочего, заинтересовалась участником с ником «Хрен моржовый» и изучала его личные данные.
«Наверное, старый знакомый, - подумал Сергей Петрович. – Вроде бы, я видел этот ник, когда просматривал отчёты о ней».
И, наконец, - расписание поездов на Москву.
Вот и всё. Всё ясно. Поехала предаваться разврату.
Как ни странно, стало легче. Исчезла огромная составляющая душевных терзаний – угрызения за неподтверждённые подозрения.
Взгляд Сергея Петровича упал на стоящий на столе букет алых роз. Он тяжело поднялся, вынул из вазы букет и отнёс на помойку…

Прошло два месяца. От Бэллы не было никаких вестей. Сергей Петрович, ведя аскетический образ жизни, расплатился с долгами и даже отложил немного денег, чего уже давно не делал, тратя всё до встречи с Бэллой – на фей, а после – на неё. Кладя купюры в конвертик, он пытался обмануть себя, что это – первый вклад на строительство новой избушки, но в глубине души понимал, что мечтает купить Белочке шубку.
Однажды вечером, придя с работы, Сергей Петрович, как всегда, включил компьютер и вдруг подумал: «А не поискать ли Бэллу на московских сайтах интим-досуга?».
Предприятие казалось почти безнадёжным: попробуй, найди нужную анкету среди тысяч анкет даже на одном сайте, а ведь таких сайтов – сотни!
Но Провидение водило его рукой. Когда он неожиданно увидел знакомое фото, то не поверил своим глазам. Дрожащими пальцами он еле справился с «мышкой», чтобы открыть анкету. Да, это она. И – о, Боги! – она поместила в анкете именно те две свои фотографии в костюме монашки, на которые он указал ей как на самые лучшие!
Но наибольшее потрясение ожидало его впереди. Он глянул в графу «имя», ожидая увидеть там «Ландыш», и прочёл: «Белочка».
Сергей Петрович не помнил, сколько времени он просидел, глядя на эти фотографии с таким родным лицом, сотни выражений которого хранила его память. Наконец, он встал, достал из ящика стола заветный конвертик, выгреб из него все купюры, а конверт порвал и выбросил. Затем он выбрал один из номеров, хранящихся в его мобильнике.
- Здравствуйте. Сколько у Вас сейчас свободных девушек? А кто? Зарезервируйте мне Геллу на два часа. Буду через двадцать минут.

[makar48]

Naturalist (7.7.2011, 15:44) писал:

На самом деле интересен был бы репертуар Сергея Петровича.

Пусть каждый представит то, что ближе ему.

[Ветерок]

makar48 (6.7.2011, 1:08) писал:

Не хотел ссылаться на другой ресурс, ну, да пох.

Найти тот другой ресурс очень просто))) Зато там можно прочесть сразу все произведения автора и в любое время, что весьма удобно)))

[болт]

Ветерок (8.7.2011, 18:25) писал:

makar48 (6.7.2011, 1:08) писал:

Не хотел ссылаться на другой ресурс, ну, да пох.

Найти тот другой ресурс очень просто))) Зато там можно прочесть сразу все произведения автора и в любое время, что весьма удобно)))

гыы..я долго мучился зачем топик-стартеру этот титанический труд..
веть сказать-то нечего..ну просто НЕЧЕГО..побывав там - понял))))))))))))

Цитата

name='Жестокий Романтик' date='8.7.2011, 6:3
Болт, ты бы примерчик дал любезных тебе афтаров и произведений, может ты от Дарьи Донцовой тащишься или Курта Ванегута... Ну чиста шоб панятней была степень твоих притязаниев :-.)

Да лехко, я человек пожылой..а пословица говорит, что
старенький он как маленький..может поэтому
шас в основном перечитываю.. в коммуникаторе с собой и на столе дома
федор михалыч (не путать с фм)...т.1 повести и рассказы с 46 по 48 года…
до этого война и мир..ну ещо читаю по вечерам сказки пушкина внучке..
из чуковского мы уже выросли..гыы..но это наизусть, а она в это время
листает картинки из классического издания..и возмущенно поправляет
меня когда я ошыбаюсь ( ошыбаюсь спецыально..очень нравица как она меня отчитывает)))
донцову не читал..воннегут был прочитан.. вполне..
как-то так..удовлетворил?
..тогда ЖР позволь вопрос: ты серьёзно смог дочитать до конца более одного опуса
макарушки из этого поста? Только чесно..это я хочу опрос замутить по типу:
кто прочитал более одной нетленки макара 48 (оччоты не в щот)из тех что выше))
..гыы..подозреваю что у него и Денни одна аудитория))))

Сообщение отредактировал болт: 08 July 2011 - 11:19

[болт]

makar48 (8.7.2011, 9:21) писал:

болт (7.7.2011, 16:11) писал:

нувы беседуете .. прям шерочка с машерочкой..гыы..
если только вы не клоуны..гыы..в смызле клоны)))
хотя и клоуны то же...награда нашла героя..гыы..
ничего что вмешался?))но уж больно потешно))))
тихо сам с собою я веду беседу)))(пезня)

Сколько своих бесценных постов посвятил ты этому никчёмному тексту! И чего тебе неймётся? И где в них информатив?
"Зелен виноград..." (с) Эзоп

гыы..дурилка ты картонная..я ж о тебе радею..
ну ктоб сюда нах зашол ( даже тот же самый натуралист)
еслиб я это гавно не пометил..гыыы..(скромно опускает очи долу)гыы
а то смотри - будиш обижать..перестану бодрить темку..
и будите вы с натуралистом потихоньку полизывать друг друга..
скушнож согласись..как на тех ресурсах)))

Сообщение отредактировал болт: 08 July 2011 - 12:03

[Прохожий]

болт (4.7.2011, 17:25) писал:

букоф многа..ниасилил

+1

[makar48]

болт (8.7.2011, 11:34) писал:

я ж о тебе радею..

Не трудись, Без тебя жил - и дальше проживу.

болт (8.7.2011, 11:34) писал:

если б я это гавно не пометил

А ты каждое говно метишь? Для тебя непаханное поле деятельности - в выгребной яме привокзального сортира.

Анек в тему (ты не читай: многа букоф, ниасилишь):
Идут двое. Один вдруг указывает:
- Смотри, говно!
Другой:
- Да не говно это!
Первый наклонился:
- Говно!
Второй наклонился:
- Да нет!
Первый поддел пальцем, поднёс к носу, понюхал:
- Говно!
Второй поддел пальцем, поднёс к носу, понюхал:
- Да не говно!
Первый лизнул:
- Говно!
Второй лизнул:
- Точно, говно!