0
Цитата
Многие амбициозные молодые люди заканчивают престижные бизнес-школы, чтобы получить работу своей мечты — стать инвестбанкиром. Однако ученые из Университета Южной Каролины выяснили, что профессия эта крайне опасна и уже через несколько лет стажа молодые люди страдают бессонницей, алкоголизмом, наркоманией, расстройством пищеварения и приступами гнева, пишет The Wall Street Journal.
Инвестбанкинг — лакомый кусочек для амбициозных молодых людей, которые готовы к 100-часовой рабочей неделе и жесткой конкуренции ради солидных зарплат, шикарных ужинов и оплачиваемых компанией услуг шофера. Однако ставки высоки, и железная хватка уже через несколько лет работы начинает слабеть.
Университет Южной Каролины заинтересовался проблемой примерно десять лет назад, когда работа на Уолл-стрит означала гарантированный успех. При посредничестве двух крупных банков, которые пожелали остаться неназванными, ученые внедрились в сектор, чтобы провести исследование.
Ассистентка куратора проекта Александра Мичел начала «работать по соседству» с банкирами: сидела рядом с ними, ходила на встречи, следила за их поведением во время сверхурочных. После двух лет такой работы бок о бок она провела с сотрудниками серию интервью. Само исследование будет опубликовано в феврале в журнале Administrative Science Quarterly.
Как выяснили ученые, в течение первых двух лет банкиры в среднем работают по 80—120 ч в неделю, приезжая на работу к шести утра и покидая офис только около полуночи. Тем не менее в течение этого времени они остаются довольно энергичными. Однако к четвертому году жизнь банкиров начинает катиться под откос. Одни испытывают чувство вины за то, что чувствуют себя хронически не выспавшимися, а значит, не могут сделать работу вовремя. У других развивается аллергия, а кто-то подсаживается на легкие наркотики. У третьих обнаруживаются хронические заболевания, вроде болезни Крона, псориаза, артрита и заболеваний щитовидной железы. При этом многие начинают испытывать неконтролируемые приступы гнева. Так, один из банкиров, за которым в коллективе закрепилась репутация спокойного человека, вышел из себя из-за того, что не мог открыть закрытую дверь. «Я пришел в бешенство, начал колотить в окна как сумасшедший, клясть на чем свет стоит окружающих. А потом я обернулся и увидел управляющего директора, который смотрел на это безобразие, раскрыв от удивления рот. Мне было так стыдно».
К шестому году работники делились на два лагеря: 60% продолжали «войну», тогда как 40% начинали показывать куда меньше рвения к работе, поставив во главу угла собственное здоровье. Почти 20% уходили из профессии. Страдала и личная жизнь, в результате чего многие оказывались на кушетке психотерапевта. Кто-то подсел на психостимуляторы. Некоторые покончили с собой. «Вот почему вы не найдете много старых инвестбанкиров. Это собачья жизнь», — сказал бывший директор банка 58-летний Линдли ДеГармо, который в 1995 году ушел из финансовой индустрии, чтобы стать пастором.
Инвестбанкинг — лакомый кусочек для амбициозных молодых людей, которые готовы к 100-часовой рабочей неделе и жесткой конкуренции ради солидных зарплат, шикарных ужинов и оплачиваемых компанией услуг шофера. Однако ставки высоки, и железная хватка уже через несколько лет работы начинает слабеть.
Университет Южной Каролины заинтересовался проблемой примерно десять лет назад, когда работа на Уолл-стрит означала гарантированный успех. При посредничестве двух крупных банков, которые пожелали остаться неназванными, ученые внедрились в сектор, чтобы провести исследование.
Ассистентка куратора проекта Александра Мичел начала «работать по соседству» с банкирами: сидела рядом с ними, ходила на встречи, следила за их поведением во время сверхурочных. После двух лет такой работы бок о бок она провела с сотрудниками серию интервью. Само исследование будет опубликовано в феврале в журнале Administrative Science Quarterly.
Как выяснили ученые, в течение первых двух лет банкиры в среднем работают по 80—120 ч в неделю, приезжая на работу к шести утра и покидая офис только около полуночи. Тем не менее в течение этого времени они остаются довольно энергичными. Однако к четвертому году жизнь банкиров начинает катиться под откос. Одни испытывают чувство вины за то, что чувствуют себя хронически не выспавшимися, а значит, не могут сделать работу вовремя. У других развивается аллергия, а кто-то подсаживается на легкие наркотики. У третьих обнаруживаются хронические заболевания, вроде болезни Крона, псориаза, артрита и заболеваний щитовидной железы. При этом многие начинают испытывать неконтролируемые приступы гнева. Так, один из банкиров, за которым в коллективе закрепилась репутация спокойного человека, вышел из себя из-за того, что не мог открыть закрытую дверь. «Я пришел в бешенство, начал колотить в окна как сумасшедший, клясть на чем свет стоит окружающих. А потом я обернулся и увидел управляющего директора, который смотрел на это безобразие, раскрыв от удивления рот. Мне было так стыдно».
К шестому году работники делились на два лагеря: 60% продолжали «войну», тогда как 40% начинали показывать куда меньше рвения к работе, поставив во главу угла собственное здоровье. Почти 20% уходили из профессии. Страдала и личная жизнь, в результате чего многие оказывались на кушетке психотерапевта. Кто-то подсел на психостимуляторы. Некоторые покончили с собой. «Вот почему вы не найдете много старых инвестбанкиров. Это собачья жизнь», — сказал бывший директор банка 58-летний Линдли ДеГармо, который в 1995 году ушел из финансовой индустрии, чтобы стать пастором.
И все они внезапно осознали ошибочность этой парадигмы )))
