Сообщений в теме: 6

[Twin]

Это была наша первая встреча.
- Ты напоминаешь мне мою первую любовь. Её звали Юля. Я думаю, господи, где я видел этот взгляд? Такие же брови, такая же улыбка…
- Здорово… Не знаю, мне кажется, я одна такая, что я ни на кого не похожа...
- Нет, конечно, ты не похожа, просто типаж… И взгляд, у тебя такой добрый ясный взгляд, а у неё был немного безумный…
Незаметно мы заболтались, и встреча затянулась минут на двадцать. Когда я уходил, она сказала, что её даже немного поругали, потому что следующему гостю пришлось постоять под окнами.
…

Я был ещё подростком. С Юлькой мы друг друга ненавидели и терпеть не могли. Она была женой моего… не знаю как назвать, не друга, знакомого, немного больше, чем знакомого. Мужа её звали Петров, и он был ментом. По отношению ко мне он считал себя старшим товарищем, и бывал иногда высокомерен. Охранял мэрию на суточных дежурствах. Почему-то за глаза его никто никогда не называл по имени, даже жена, все так и говорили: «Петров, а у Петрова, а Петрову» и т.д. Я в те времена ходил в потертой кожаной куртке, заношенных джинсах и играл в гараже с группой нирваноподобную музыку. Петров тоже пытался к нам примазаться. Но он не врубался, и я считал его бездарем. С ним было совершенно не интересно.

Юлька была симпатична и сексапильна. Хоть она меня часто и бесила своим командным тоном и поучительными фразами, украдкой я любовался её фигурой. Но чего-то большего и в мыслях не было. Иногда я бывал у Петровых по каким-то делам. Как правило, мой визит заканчивался руганью с Юлькой, а Петров пытался сгладить конфликтную ситуацию. Вот так мы и общались, пока у нашего общего друга не случилась свадьба, на которую все мы были приглашены.

Юлька была в красном платье. А я быстро, впрочем, как и обычно, напился и превратился в свою противоположность. Совершено не помню подробностей, но по рассказам очевидцев, я просто не давал Юльке проходу. То ли красное платье на меня так подействовало, то ли я забыл по пьяни, что терпеть её не могу, и что у неё есть муж. Петров после пятнадцатого тоста удалился в какую-то комнату и заснул. Остальные гости веселились и под предлогом покурить парочками ходили на кухню целоваться.

На следующий день я проснулся дома с чувством ужасного стыда и невыносимой тоской. При этом я не мог вспомнить, за что конкретно мне стыдно, но было очень стыдно. Я лишь помнил, что это как-то связано с Юлькой. Звонил Петров, издевался и глумился надо мной, мне стало ещё хреновее. Звонила сама Юлька, сначала требовала объяснений, говорила, что я её опозорил, потом спросила, что это на меня такое нашло, и правда ли то, что я наговорил ей на свадьбе. Я что-то ответил уклончиво, типа, не воспринимай всерьёз. Ещё окончательно не протрезвев, я взял гитару и сочинил песню - кучу бредовых романтических куплетов под четыре аккорда - и пел её сам себе.

Через несколько дней снова позвонила Юлька с упрёками, что теперь у неё из-за меня проблемы с мужем. Я прочитал ей по телефону стихи из своей песни. Когда дочитал до конца, почувствовал, что на другом конце провода что-то изменилось. Юлька была удивлена…

Потом всё потихоньку успокоилось, у меня с Петровыми наладились ровные отношения, и я часто приходил к ним помогать делать ремонт в квартире, в которую они въехали после обмена. Но между мной и Юлькой уже проскакивали искры. Ремонт давно уже стал для меня лишь предлогом приходить к Петровым, моё сознание давно уже сузилось на Юльке, но… Я считал, что крутить роман с чужой женой не по-пацански, это раз, и второе, я ужасно боялся Петрова, потому что он мент, он старше, выше и сильнее меня, и если что, он меня убьёт. А в третьих, у них же год назад родился ребёнок!

Но в один вечер как-то так получилось, что я пришёл как обычно помогать красить батарею или окно, а Петрова неожиданно вызвали на службу. И мы оказались с Юлькой вдвоём в нежилой ещё квартире. Тусоваться можно был только на кухне, мы уселись за стол, налили чаю, закурили, и Юлька начала рассказывать, как ей, в самом деле, плохо живётся с Петровым. Их семья разваливается, и развод уже не за горами. Я поддакивал, потом полчаса рассказывал, как сильно хочу её поцеловать. Она сказала, что нужно действовать, а не говорить… В общем-то больше ничего и не было, кроме робкого неумелого поцелуя. Батарея и окно так и остались неокрашенными. И тут вернулся Петров. Он всё понял. Не знаю, в глазах что ли прочитал, или подозревал уже давно.

Первый удар был с локтя. Потом не помню. Сотрясение мозга, кратковременная потеря сознания…

Когда мои синяки и ссадины зажили, мы начали встречаться по-взрослому. Секс был второпях. Она трахала меня снизу, прижав к себе, и обхватив руками и ногами, кончала за пару минут. А я был бревном, я думал только, скорей бы это закончилось, скорей бы одеться, а то придёт Петров и, либо перестреляет нас из табельного оружия, либо сбросит с 14-го этажа. Было нереально страшно.

В те времена ещё не было социальных сетей и сотовых телефонов, даже Windows 95 ещё не было. Мы договаривались о встречах так: Юлька спускалась на этаж ниже и карандашом писала на стене число в кружочке, когда Петров уйдёт на дежурство. Потом крадучись приходил я, смотрел, что в кружочке, и в условленный день в условленное время с бешено колотящимся сердцем звонил в Юлькину дверь…

Несколько раз, в те дни, когда я не мог приходить к Юльке, я залезал на крышу соседней девятиэтажки, чтоб увидеть её силуэт в окне. Потому что было невыносимо тоскливо без неё и тревожно.

Потом она выгнала Петрова, квартира-то была её. А может, он сам ушёл. Потом вернулся. Потом опять ушёл. Периоды совместного и раздельного проживания Петровых продолжались несколько месяцев, пока они наконец не развелись. Помню, как один раз мы с Юлькой гуляли по берегу Финского залива. Я катил коляску с её ребёнком, и был счастлив, как будто это мой собственный. Я искренне строил планы жениться на ней…

Юлька рассказывала мне, что иногда она пишет некоторым людям письма, которые никогда не отправляет. Пишет их, чтобы самой разобраться в своих чувствах и мыслях. Как-то я пришёл к ней и увидел на столе клочки бумаги. Украдкой я собрал их, и когда вернулся домой, сложил обрывки. Это было письмо, которое она только начала писать, но порвала, когда я позвонил в дверь. Там была всего лишь одна строчка: «Сашка, я жду тебя, хотя и не чувствую к тебе ничего»…

Ещё Юлька немного писала стихи. Она показала мне стихотворение, адресованное мне. Манера подбирать слова у неё была своеобразная. Начиналось оно так:
«Я жду тебя, не прикасаясь к тебе ни телом и ни мыслью…»
И то и другое означало одно: она не испытывала тех же чувств, что и я. Хотя я упорно старался не обращать на это внимания.

Надо признать, что нам было как-то тягостное в этих наших непонятных отношениях. И стали появляться трещины. Иногда Юлька пренебрегала мной, иногда я ей. Однажды она простудилась и заболела. Она очень просила, чтобы я побыл с ней, но я ушёл домой, так как у меня ещё заболела мать. А один раз я не пришёл в условленное время, потому что просидел полночи на лавочке с одной школьницей.

Волшебство постепенно сходило на нет, пока окончательно не угасло под серым мартовским небом. У меня на горизонте появилась новая юная пассия, у неё тоже были какие-то мутки непонятно с кем после развода. Летом я разыскал её на работе. Я чувствовал какую-то вину, и хотел поговорить. Но разговора не получилось. В конце она сказала: «Я не верю твоему приходу».

Эти слова ещё долго крутились у меня в голове как дзэн-буддийский коан.
…

Ладно, достали все эти липкие воспоминания. Я беру блядофон и листаю контакты. Буква, которая мне нужна, почти в конце алфавита. Сердце опять бешено колотится. Если я сейчас начну говорить, мне будет неловко от того, что мой голос дрожит. А ведь она, наверно, если и ждёт меня, то ждёт тоже «не прикасаясь ни телом и ни мыслью». Нет, я не могу больше общаться с ней по типу «клиент-фея». Ведь я сам как будто взял её за руку и перевёл на другую сторону улицы на красный свет и вне зоны пешеходного перехода. А на той стороне уже другая система координат…

И всё же я решаюсь нажать Вызов. «В настоящее время абонент не может ответить на ваш звонок», - сообщил блядофон. Это знак? Чей-то ангел-хранитель тактично отводит мою руку?
…

Не знаю, почему я ассоциировался у Юльки с чем-то белым и какими-то полётами. Несмотря на энное количество прошедших лет, я прекрасно помню тот стих. Собственно, всё это нудное повествование ради него:

Я жду тебя, не прикасаясь
К тебе ни телом и ни мыслью.
Полёта белого желая
И встречи с белоснежной высью.

Я белых хризантем охапки
Рассыплю к твоему приходу.
Их белоснежнейшие шапки
Прекрасный повод для полёта.

Ручьёв прозрачных хлынет нежность
И смоет горечь напряжений.
И воздух всю свою безбрежность
Отдаст спокойствию скольжений.

Мы в нём растаем облаками,
И слиться будет так легко,
И свет…

Дальше должно было быть что-то про свет, про волны, про высоко, куда нас должно унести, и тому подобное. Юлька так и не досочинила последние две строчки…

[дилетант]

Очень жизненно, даж взгрустнулось немного... спасибо!

[Алье]

Какая, блять, мутная история.... Такие только в жизни происходят. Хер, знаете ли, такое выдумаешь... Всем участникам подобных процессов обязательно кажется что они (ситуации) уникальны и судьбоносны. На самом деле это номинальное наполнение жизни. Оригинальный способ расхода личного времени. Некоторые задумываются о контенте происходящего и, сублимировав факты и ощущения, продолжают рефлексировать и искать смыслы, некоторые проходят мимо, уложив воспоминания в свой личный информационный архив. Отлежавшись хорошенько, подобные воспоминания, будучи извлеченными под оккуляры исследующих читателей, оставляют приятное грустное послевкусие и легкое ощущение дежавю.
Короче, Уважаемый Дон Твин, - мне понравилось. Люблю всякую биографичную лирическую хуету. Только трагедий на форуме как-то неизмеримо больше плодится, что, впрочем понятно - написать что-то, способное заставить читателя улыбнуться гораздо сложнее... Спаибо. Пиши почаще.

[makar48]

Как грустно, что прекрасным чувствам
Мы ставим крепкие заслоны:
Ведь это проще - безыскусно
Пойти в салон и слить баллоны...

[Алькатрас]

Плюсую,тоже сложилось впечатление,что подобное когда-то было....
То что жизненно - это факт.
Спасибо.

[partizano]

Понравилось. И стихи тоже.

[Дosja]

Хороший слог. Пиши, радуй...